– А какой город тогда заказывал Илья Ефимович, вы не помните? – поинтересовался Шамсиев.
– Почему же, помню, – отвечала Хоменкова. – Город Кунгур. Это в Пермской области, я смотрела потом на карте… – И тут она, взглянув с подозрением на следователя, спросила вдруг: – Скажите, а зачем вам все это? Вы что, подозреваете Илью Ефимовича в чем-то?
Почувствовав, что Хоменкова может подумать, что наговорила лишнего и замкнуться, Шамсиев решил скорее переменить тему разговора.
– Нет, нет, не думайте ничего плохого… – сказал он с безразличием в голосе. – Вы, наверное, слышали, что Илья Ефимович болен…
– Да, я знаю, – холодно сказала она.
– И вы ни разу не навестили его?
– Мне все равно… – обронила она, глядя на Шамсиева пустыми глазами. – Если бы тогда Илья Ефимович признал меня своей законной женой, я бы неотлучно находилась с ним рядом, пожертвовала бы всем. Но он поступил иначе. Он выбросил меня, выбросил, как ненужную собачонку, и я не могу простить ему этого.
– Мне кажется, вы в данном случае немилосердны, – деликатно возразил ей Шамсиев. – Ведь Борин, возможно, действительно учитывал свой возраст, смотрел реально на вещи. Да и ущемлять свободу такой красивой женщины…
– Не знаю, – несколько смягчив тон, отвечала Хоменкова. – Может, у него и были свои причины, но мне-то от того не легче. Как-никак я посвятила ему три года…
– Скажите, а Борин веровал в бога?
– В бога? Что за вопрос? Конечно нет! Он верил только в искусство!
– Может быть, он коллекционировал старинные вещи: подсвечники, скажем, или иконы?
– Нет, нет. Во всяком случае, при мне такого не было.
Какое-то время они сидели, не промолвив ни слова. Потом она чуть исподлобья, кокетливо посмотрела на него и спросила, опять опустив глаза и разглядывая свои красивые ноги:
– А вы… вы уже осмотрели наш город?
– Да, и, кажется, уже успел понравиться местным женщинам. Одна прямо-таки ходит следом, не дает покоя…
Следователь ждал реакции на свою неожиданную шутку. Ему хотелось выведать, знает ли актриса что-нибудь о его преследовательнице.
Но Хоменкова лишь с неприязнью взглянула на него и обидчиво поджала губы…
На этом они расстались.
Выйдя из театра, Шамсиев отыскал ближайшую будку с телефоном-автоматом и позвонил прокурору.
Трифонов, как ему показалось, обрадовался его звонку.
– А, здорово, здорово! – откликнулся он живо и весело. – Ты куда это запропастился? Я уж думал, явишься, как обычно, с утра в наши апартаменты, а потом смотрю, тебя все нет и нет.
– Да, я не стал заезжать в прокуратуру, поехал сразу в драмтеатр. Побеседовал здесь с Шейниным и актрисой Хоменковой, – объяснил Шамсиев.
– Ну ладно, коли так, а то я уже забеспокоился, думал, не примазался ли ты к какой-нибудь местной красотке или не укатил в Пермь вслед за Вахрамеевым. Говори, что у тебя?
– Александр Петрович, свяжитесь, пожалуйста, с начальником горотдела, пусть он направит оперативного работника на междугороднюю телефонную станцию. Там надо проверить, были ли в этом году у Борина переговоры с абонентами из других городов, и, если были, узнать, когда, какие номера телефонов он заказывал и с кем именно говорил. Меня особенно интересует город Кунгур… Как, я могу рассчитывать?
– Что за вопрос! Сейчас же свяжусь с начальником, дам ему поручение, – по-стариковски добродушно отозвался прокурор.
– Ну, спасибо. Об остальном потом. Я, наверное, скоро подъеду. До встречи!
