– Спрашивайте, что вас интересует, мне нечего бояться и скрывать!
Приготовив бланк протокола допроса, следователь сказал на этот раз чуть сухо и холодно:
– Разговор наш будет касаться Борина Ильи Ефимовича…
– Борина? – удивленно взглянула она на Шамсиева, поджав губы, но тут же осеклась и промолвила, уже с равнодушным видом: – Ну, раз вас интересует Илья Ефимович, то спрашивайте про него, хотя… хотя, если сказать честно, говорить о нем у меня нет особого желания.
– Почему? Он чем-то обидел вас?
Она чуть помялась.
– Ну, как вам сказать… Нет, уж лучше спрашивайте, что вас именно интересует, извините, не знаю, как вас величают…
– Булатом Галимовичем.
– Ну, так начинайте, Булат Галимович, а то я ведь следователя только в кино видела. – Она разочарованно улыбнулась. – И везет же мне! Звонят, мужчина, говорят, приглашает в театр, симпатичный, интеллигентный. Я и обрадовалась, думала, уж не приглянулась ли я кому. А тут следователь…
Шамсиев тихо и добродушно рассмеялся.
– Ну, вот, Наталия Федоровна, не успел я и разговор начать, как, вижу, уже разочаровал вас. Но учтите, следователь – это тоже мужчина, и он всегда умеет оценить по достоинству красивую женщину. Но всему свое время… Мне хотелось услышать кое-что о жизни Ильи Ефимовича, о его характере, привычках. Вы ведь с ним прожили несколько лет и, наверное, у вас сложилось определенное мнение. Я понимаю, в ваших отношениях, возможно, было и такое, о чем и вспоминать не захочется. Но, честное слово, вторгаться в вашу интимную жизнь я не собираюсь. Хочу просто понять, чем жил, к чему стремился этот человек, особенно в свои последние годы.
Сказанный как бы невзначай комплимент, мягкий и сочувственный том следователя, видимо, сделали свое дело. Хоменкова как-то сразу расслабилась, сбросила с себя вульгарную наигранность, которая нет-нет да и проскальзывала в ее манерах и обращениях, и заговорила уже вполне раскованно, естественным тоном.
– Да, вокруг меня и Ильи Ефимовича ходили разные слухи. Большая разница в возрасте, его привязанность ко мне, видимо, многих раздражала. А некоторые, наверное, просто завидовали. Вы думаете, в театре работают одни Офелии? На сцене играют хороших людей, а в жизни…
Она лишь брезгливо скривила губы и махнула рукой.
– Когда я после института приехала в театр, – продолжала она, время от времени поправляя локоны на висках и с любопытством посматривая на следователя, – Илья Ефимович был в зените славы. А я что, невинный желтенький цыпленочек, начинающая актриса. И все же он заметил меня. Я все время ощущала его заботу и внимание. А однажды после спектакля – мы ставили тогда «Дело было в Виши» Артура Миллера – он вдруг объяснился мне в любви. Объяснялся на коленях. Вы понимаете, такой гигант, настоящая знаменитость – и на коленях. Я была просто шокирована. Словом, мы стали встречаться. Со временем он предложил мне переехать к нему. Не знаю, правильно ли я поступила тогда, но согласилась. Не скажу, что я любила Илью Ефимовича, скорее была очарована его умом, талантом. И потом я знала, ему уже шел седьмой десяток, он одинок, а одиночество, сами знаете, одному богу по нраву. Мой переезд в театре расценили по-разному. Ходили всякие сплетни, говорили даже, что я сблизилась с Ильей Ефимовичем для карьеры, чтобы получать хорошие роли. Ничтожные люди, сколько они мне крови попортили! Конечно, я не Грета Гарбо и не Сара Бернар, но и таланта не лишена. А эти бездари? На что только они не идут, когда им светит роль! Устраивают попойки, суют взятки, лезут в постель… Мразь, одним словом!
