Но уже в следующий миг Шамсиев взял себя в руки, встряхнувшись, отогнал от себя образ той, убитой, увиденной на экране Аристовой, оставив в своем сознании лишь ту, которую он видел сейчас, в данную минуту, и мгновенно чувство растерянности в нем сменилось чувством бесстрашия и торжествующей злости. Что ж, он долго ждал этого! Теперь он будет действовать, действовать решительно и без промедления!
Шамсиев поднялся и, не проронив ни слова, направился наперерез той женщине.
– Вы куда? – крикнула ему вслед Луиза, приподнявшись и провожая его встревоженным взглядом.
– Луиза, милая, извини, я сейчас, я на минутку! – сказал он умоляюще, жестом руки прося девушку оставаться на месте, и ускорил шаг.
– Простите… – пытался остановить он женщину, когда до нее оставались считаные метры, но та резко повернула в сторону и быстрыми мелкими шажками заспешила к песчаному пригорку, возле которого сидела группа смуглых молодых людей, попивающих пиво и развлекающихся под музыку.
Видимо, это были ее знакомые.
Подбежав к ним, она схватила полотенце и, отойдя чуть в сторону, стала вытираться, поглядывая с усмешкой в сторону приближавшегося к ним Шамсиева.
Следователь между тем был полон решимости подойти к насмешнице и выяснить, наконец, что ей надобно от него.
Но лишь успел он приблизиться к пригорку, как навстречу ему вышли двое здоровенных мускулистых парней, судя по всему, кавказцев. Они встали и преградили ему дорогу, воинственно сложив на груди волосатые руки.
Следователь остановился, молча обвел здоровяков вопрошающе-холодным взглядом. Те смотрели на него вызывающе, с нагловатой улыбкой.
В какое-то мгновенье Шамсиевым овладела безумная мысль напасть на этих здорово помешавших ему парней, смять их любой ценой, смести с пути, но внутренний голос вовремя осек его, приказав: «Ни в коем случае! Это погубит тебя, лишит последних шансов!»
Еще несколько секунд он постоял перед двумя застывшими в грозной позе противниками, колеблясь и не зная, что делать, затем сдался и, пробормотав: «Извините, я, кажется, обознался!» – зашагал прочь.
Возвратившись к Луизе, он заметил, как та с грустью и упреком посмотрела на него, но он не стал ничего объяснять ей, лишь молча улегся на песок, рядом.
Однако через несколько тяжелых безмолвных минут она спросила его тихо и безмятежно:
– Это была ваша знакомая?
– Нет, – сказал он чуть угрюмо. – Я не знаю эту женщину. Просто мне показалось, что она хочет поговорить со мной…
– Наверное, это связано с тем делом… А скажите, за что убили ту женщину… ну, племянницу секретаря горкома?
– Если бы я знал, то и убийца бы не оставался так долго на свободе.
– А вы узнаете?
Шамсиев повернулся к девушке и, в первый раз тихонько коснувшись пальцами кончика ее носа, сказал весело и шутливо:
– Постараюсь, если ты и дальше будешь кормить меня вкусными блюдами.
– Вы смеетесь, а глаза у вас все равно грустные, – заметила она, посмотрев на него как-то внимательно. – Вам, наверное, сейчас нелегко…
– Не стоит об этом, Луиза! – тоном неунывающего, довольного жизнью человека заговорил Шамсиев, не сводя глаз с девушки. – Ты же знаешь, у каждого в жизни бывают и печаль и радость, к счастью, они периодически сменяют друг друга, и в общем-то остается хорошее настроение. Так возблагодарим же аллаха за это!
Успокаивая так девушку, Шамсиев тем не менее не мог отделаться от мысли о неуловимой женщине, буквально сводившей его с ума, и происходило это, вероятно, еще и от того, что он ощущал сейчас ее присутствие, ее непосредственную близость – и в то же время чувствовал свое бессилие.
