Глава 3: Первые Ласточки Беды
Три дня. Три дня хаоса, который медленно, но, верно, превращался в новую, жутковатую норму. Солнечный удар прошел, оставив после себя небо, затянутое странной, перламутровой дымкой – следы высокоатмосферной пыли от сгоревшей электроники и химических пожаров. Но главный урон был невидим глазу: нервная система цивилизации была перебита.
Связь оставалась призрачной. Комм-браслет Энни Восс изредка ловил слабые сигналы экстренных частот, но они были перегружены паническими сообщениями, обрывками новостей и статикой. Интернет, этот некогда безбрежный океан информации, превратился в лужу грязной воды – доступны были лишь локальные интранеты, поддерживаемые дизель-генераторами и полными отчаяния техниками. Вещательные каналы работали урывками, их картинка дрожала, звук хрипел. И главным лейтмотивом всех обращений властей было одно слово: Восстановление.
Восстановление, которое шло чудовищно медленно на фоне масштаба разрушений. Сан-Франциско, как и большинство мегаполисов, был зоной бедствия. Улицы, еще недавно сиявшие неоновой чистотой, теперь были завалены мусором, обломками упавших дронов и битым стеклом. Запах – смесь гари, разлагающейся органики (холодильники-то отключились) и чего-то химически-едкого – висел в воздухе, въедаясь в одежду. Электротранспорт встал. Люди передвигались пешком или на велосипедах, отчаянно цепляясь за остатки нормальности. Очереди за водой у немногочисленных работающих колонок растягивались на кварталы. Еду выдавали по карточкам в пунктах экстренной помощи, охраняемых наскоро мобилизованными резервистами с устаревшими винтовками – их лица были напряжены и испуганы не меньше, чем у тех, кого они охраняли.
Энни жила в своем офисе на 150-м этаже. Спуск по темной, заваленной мусором лестнице 150 этажей был бы самоубийством, а лифты все еще не работали. Ее мир сжался до нескольких комнат: ее кабинет с видом на частично разрушенный город, соседний зал с серверами, где техники, покрасневшие от напряжения и недосыпа, пытались хоть как-то поддерживать локальную сеть «Климатрона», и крошечная кухня, где топили газовые горелки, чтобы вскипятить привозную воду и согреть скудный паек. Батареи бесперебойников давно сели, свет давали тусклые аварийные лампы на редких работающих этажах. Воздух был спертым, пропитанным запахом пота, страха и пыли.
Именно здесь, в этом островке полутьмы и отчаяния, Энни начала видеть узор. Узор, который заставил кровь стынуть в жилах.
Первой «ласточкой» стало обрушение дамбы Санта-Клара. Сообщение пришло по экстренному интранету утром четвертого дня после Бури. Коротко, сухо: «КАТАСТРОФА. ОБРУШЕНИЕ ДАМБЫ САНТА-КЛАРА В РАЙОНЕ СЕЙСМИЧЕСКИХ ИСПЫТАНИЙ. ПРИЧИНА – ТЕХНОГЕННЫЙ СБОЙ ПОД ДЕЙСТВИЕМ ГЕОМАГНИТНЫХ ВОЗМУЩЕНИЙ. МНОГОЧИСЛЕННЫЕ ЖЕРТВЫ. СПАСАТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ НАЧАТЫ.»
На экране ее рабочей станции, питаемой от отдельного генератора серверной, Энни вызвала все доступные данные. Спутниковые снимки были размытыми, с огромными пропусками – связь с орбитальной группировкой была нестабильна. Но то, что было, заставило ее сердце бешено забиться. Дамба не просто «обрушилась». Она была разрезана, как ножом масло, по центральному шву. Волна высотой с десятиэтажный дом хлынула в долину, смывая пригороды, фермы, целые поселки. На предварительных снимках «до» – никаких видимых трещин, никаких аномальных нагрузок.
