Наконец, когда ситуация прояснилась, Алиона встала и веско произнесла:
– Я понимаю вашу обеспокоенность, но не в привычке Ламаринов прятаться в тени, когда нужно сделать шаг вперед. Не в привычке Ламаринов отсиживаться, когда нужно действовать. Я в деле.
Ей показалось, что Гроус самодовольно хмыкнул, но сказать наверняка она бы не смогла: черты его лица были таковы, что он неизменно выглядел самодовольно, а не по возрасту глубокие складки у рта навсегда оставили печать насмешки.
Мужчины семьи Ламарин поспорили еще немного – теперь с ней. Но, как бы они ни заботились о двух своих женщинах, если Алиона или ее мать что-то решали, отец и братья быстро оставляли попытки их переубедить.
И вот теперь Алиона в сопровождении Данни пришла в дом Гроуса, чтобы обсудить детали.
Оказавшись с напарником лицом к лицу, она засомневалась в правильности сделанного выбора. Спасение страны – спасением, но этот человек действительно вызывал тревогу.
Сейчас Гроус одним лишь волшебством держал папку приклеенной к месту, не позволяя Алионе взять ее. Игнорируя сердитые взгляды, он сказал:
– Это изучите позже. Я же пригласил вас, чтобы объяснить некоторые аспекты той работы, которая нас ожидает.
Они находились в кабинете. Сдержанная холодность интерьера, которую дарили синие стены, окна без гардин и абстрактные скульптуры из стали, будто отражала эмоциональную скупость хозяина.
Однако Алионе всегда казалось, что самообладание Гроуса – лишь фасад, за которым скрывается страстная натура.
Неторопливо пройдясь вдоль письменного стола, он проследовал мимо Алионы к книжным полкам. Внимательный взгляд на гостью, и Гроус заговорил:
– Мы будем действовать по достаточно простой схеме. Воспользовавшись вашим природным женским обаянием, – ехидная усмешка, – мы войдем в доверие к Хранителю и вычислим месторасположение тайника с Глорионом. Затем, прибегнув к нехитрому способу, вы отвлечете Хранителя, я же в это время подменю артефакт его точной копией.
– Она не будет этого делать! – тут же воскликнул Данни. – Что за нехитрый способ? Мы на такое не договаривались.
– Младший-младший, я позволил тебе присутствовать здесь только на условии, что ты хранишь молчание. Если самоконтроль тебя подводит, я помогу.
Гроус взмахнул рукой в направлении гостя, схватил горсть воздуха и будто выбросил в сторону. Данни разъяренно вскочил на ноги, явно желая выкрикнуть что-то, но изо рта не донеслось ни звука. Алиона метнулась к брату, пытаясь успокоить его и усадить обратно.
– Послушай, просто сиди тихо. Мне не нужно, чтобы ты вступался за меня при каждом случае, я сама могу за себя постоять. И я не стану делать ничего, что мне покажется неэтичным. Ты же знаешь меня. Я не совершу глупостей.
Данни закрыл рот, перестав изображать рыбу, выброшенную на берег.
– Верните ему голос, – потребовала Алиона, обращаясь к Гроусу.
– Как только мы закончим, – небрежно отозвался тот и жестом указал на стул, который она занимала минуту назад.
Алиона стиснула зубы, но послушалась, желая поскорее узнать, в чем состоял план. В общих чертах ей было понятно, но… она никогда не слыла кокеткой, поэтому ей было любопытно, как именно Гроус собирался осуществить задуманное. Она надеялась, он полагался не только на ее способности к флирту…
– Итак, есть нюанс, стоящий на пути у нашего предприятия. И это даже не ваш братец, – короткий взгляд в сторону Данни. – Боюсь, вы не обладаете достаточным опытом в делах любовного рода, чтобы… преуспеть.
