Не найдя, что возразить, Алиона снова обратила свое внимание на папки в руках. Она с интересом открыла сначала первую, потом вторую.
– Вы будете моим отцом? – воскликнула она и рассмеялась, что скорее было вызвано смятением, чем настоящим весельем.
Данни, явно из любопытства, привстал, но мрачный взгляд хозяина дома заставил его опуститься обратно в кресло.
– В глазах Хранителя я не должен представлять никакой опасности для ваших отношений, – заметил Гроус в ответ на ее замешательство.
Алиона взглянула на него, удивленно подняв брови.
– Просто… вы же старше меня всего на десять лет.
– Внимательнее посмотрите дела. Мы накинули четыре года мне, отняли столько же у вас. И вот вы юная, но уже совершеннолетняя дочь все еще молодого отца.
– Но почему вы не можете быть моим братом?
– Вы ведь не хотите на самом деле делать то, во что мы заставим Ливингстона поверить?
Потерев лоб, Алиона попыталась понять, на что намекал Гроус: с чем таким не справится брат, что под силу отцу?
– Нам нужна помеха, – снизошел он до пояснений. – Фигура достаточно внушительная, чтобы Ливингстон, очарованный вами, не спешил переходить к следующему этапу в отношениях. Вы под моей опекой, и я не позволю Хранителю даже поцеловать вас… если это не будет запланировано.
Любопытное уточнение.
Она старалась не смотреть в сторону Данни, чтобы не видеть его довольное лицо. Именно этим – чрезмерной защитой и контролем – занимались ее братья и настоящий отец. Только она решила, что останется, хотя бы на время, без их постоянного надзора, как на охранный пост вступил Гроус.
– Ну да… что ж, все выглядит вполне достоверно. Хороший план, господин Гроус.
– С этих пор можете называть меня только вымышленным именем, и только когда мы одни. Когда мы на людях, вы должны называть меня «папа».
Собственные слова вызвали у него ухмылку. Сама Алиона готова была вновь расхохотаться, но горло отчего-то сжал спазм. Чувства, которые она испытала в свой четырнадцатый день рождения, вновь напомнили о себе.
Гроус обошел стол, чуть прошелся по комнате и застыл за спиной Алионы, что скоро стало нервировать ее. Она впилась взглядом в собственное дело, но, желая вернуть самообладание, отвлеклась и спросила:
– Не будет ли лучше, если я буду называть вас папой всегда?
Когда пауза затянулась, Алиона решила, что так и не услышит ответ. Однако Гроус все же сказал:
– Когда я буду обучать вас, ваше обращение ко мне как к отцу может быть неуместным, – голос его звучал равнодушно, будто речь шла об уроках математики.
Алиона медленно кивнула. Данни вскочил на ноги, заслужив от сестры суровый взгляд.
Гроус невозмутимо обошел Алиону и присел на угол стола:
– Если же вы случайно назовете меня моим вымышленным именем в присутствии посторонних, никто не обратит внимания. Это совсем не редкость, когда дети-подростки называют своих родителей по имени в силу непомерного желания казаться взрослее.
Алиона бросила взгляд на личное дело Гроуса и, едва слышно фыркнув, произнесла:
– “Кроу Кальери”. Вы не слишком старались, придумывая себе псевдоним, не так ли?
– Как вы могли прочесть, мы будем выдавать себя за граждан Норбергии. Для жителя Морланда имена этой страны в целом звучат непривычно, поэтому у нас есть некоторая свобода в выборе. Вы много лет знаете меня как Кайлера Гроуса. Полагаю, ваши отец и братья зовут меня просто по фамилии, когда перемывают мне кости. Таким образом, выбрав имя, наиболее похожее на привычное вам, мы сведем опасность ошибки с вашей стороны к минимуму. В случае же, если вы забудетесь, люди сочтут, что ослышались.
