Между ними приземлилась диванная подушка. Это Данни напоминал о своем присутствии и, еще важнее, о своем отношении к подобным методам.
От такого выражения братской любви Алиона вздрогнула и, поняв, что невольно тоже подалась вперед, внимая сладким речам Гроуса, прижалась к спинке стула.
– Хотите сказать, будете учить меня соблазнять мужчин? – уточнила она. – Вам не кажется, что это…
Она задумалась, подбирая слова. Неприлично? Бесстыдно? Неуместно для молодой женщины и постороннего мужчины?
– … не так уж сложно, поверьте, – отмахнулся Гроус.
Его душевные переживания отличались от ее. Он волновался лишь об успехе операции. И потому ей тоже следовало оставить ненужные, назойливые мысли и подойти к задаче без сантиментов. С другой стороны, без ответов на некоторые вопросы нельзя было браться за дело:
– Разве можно управлять чувствами? И разве можно научить обаянию?
Гроус обогнул стол и сел за него, сжав руки в замок.
– Вы будете не влюблять Хранителя, а манипулировать им. Что нередко одно и то же, однако для манипуляции никакого значения не имеют все эти возвышенные материи. Только психология. Нами правят обычные человеческие реакции, которым мы подвержены гораздо сильнее, чем хотели бы думать. Поэтому научить обаянию, быть может, и нельзя, а вот научить обольщению можно.
Отвечал он терпеливо, без снисходительных ноток, потому Алиона уточнила:
– В чем тут разница? Разве обольщают не при помощи обаяния?
– Обаяние – дар, данный от природы или выпестованный годами, обольщение – процесс, который, при умелом анализе, легко разложить на пункты.
Алиона словно и впрямь оказалась на лекции. Будь у Гроуса доска, он бы сейчас выписал два основных термина, а затем попросил бы ее зазубрить их.
– Хорошо, но что насчет того, что у всех мужчин разный вкус? Одни предпочитают блондинок, другие брюнеток, кому-то нравятся высокие, кому-то миниатюрные.
– Цвет волос не так важен. А в целом вы достаточно миловидны, чтобы вас сочло привлекательной абсолютное большинство мужчин.
Слова не прозвучали как комплимент, впрочем, и оскорблением назвать их было сложно. Пока Алиона пыталась осмыслить последнее высказывание, Гроус продолжил:
– К делу. Мы с вами, разумеется, едем в Союз Вечных Земель Морланда. У нас есть информация, что Ливингстон держит артефакт в своем поместье в предместьях Думтауна. Там нас ждет несколько светских мероприятий. Все, что требуется от вас: точно следовать моим указаниям.
Гроус двумя пальцами заставил черные папки проскользить по столу к Алионе.
– Вот наши дела. Их можете изучить сейчас и задать вопросы, если что-то непонятно.
Алиона приняла их, в то же время с досадой вздыхая:
– Жаль, что Ливингстон не захотел передать артефакт добровольно. Я понимаю необходимость этой кражи. Однако это все же неправильно. Как бы было замечательно найти другой выход…
Гроус сердито сжал губы, а затем хладнокровно ответил:
– Я готов выслушать ваши рассуждения об аморальности наших планов, когда флот Южных Морей войдет в гавань Фентерры и разбомбит пару деревень, чтобы занять острова.
Алиона сглотнула. Хотелось бы ей быть чуть более циничной, как Гроус. Не испытывать таких мук совести.
Не желая сдаваться, она заметила:
– Может, все-таки удастся убедить Хранителя? Одно дело – визиты дипломатов. Другое – мы. Может, получится подружиться с ним и договориться о передаче артефакта.
– Подумайте, о ком вы печетесь. Стал бы хороший человек так безразлично относиться к судьбам даже не сотен, тысяч людей?
