Мне тогда была непонятна его эта странная формула познания.
Мы сидели и смотрели друг на друга. В его глазах присутствовало лукавство. Он едва сдерживал улыбку.
– Не хочешь ли ты узнать, что произошло с тобой при работе в рисунке? – спросил меня учитель.
Мне было ужасно интересно. Из-за своего волнения я не смог выдавить из себя ни одного слова. В знак согласия кивая головой, вновь уступил ему место. Конотопов, реагируя на мою реакцию, был на грани смеха.
– Ты перестал искать большие отношения из-за разглядывания одного предмета за другим, в результате чего твоя работа стала терять свою целостность, – сказал он таким серьезным тоном, что я всем своим существом превратился во внимание.
– А от чего зависит целостность в живописи? – спросил я.
– От твоего внимания в работе с большими отношениями между формами. Чем выше внимание при широком взгляде к большим отношениям, тем яснее и четче строится форма, – ответил Конотопов.
– А каким образом целостность потерялась в моей работе? – задал я очередной вопрос.
– Важно то, что произошло с твоим вниманием, – поправил меня Геннадьевич и продолжил: – Это происходит не только с тобой, но и со мной, с другими.
Конотопов объяснил, что, пока мы пользуемся чувствами при широком взгляде, мы видим все формы в отношении между собой, но как только нас что-то отвлекает, мы теряем это внимание и начинаем разглядывать все формы «в упор». В результате увлекаемся деталями, которые дробят форму, и работа теряет свою целостность.
