– И у меня тоже. – Кивнула Николетта.
Алессия вытаращила глаза.
– Летта имеет в виду, что они не могут обвинить каждого, кто гулял в тот вечер в одиночку.
– Дело не только в этом. Этот человек был в моем магазине в тот день. За несколько часов до смерти. Это значит, что я могла быть последним человеком, с которым он общался. И целая куча людей была свидетелями нашей ужасной ссоры.
– Ты слишком милая для убийцы. Думаю, карабинеры скоро все поймут, а пока, Летта Денизи, выключи мокку, девочке нужен твой ромашковый чай. А мы пока займемся тем, что я всегда советовала своим ученикам. Видишь, вон там листок бумаги? Возьми его, и вон тот карандаш. Ты правша?
Алессия кивнула.
– Возьми карандаш в левую руку и нарисуй… ну, например, торт.
Алессия покорно взяла розовый карандаш в левую руку и принялась за рисунок.
Как она оказалась в такой ситуации? Кто главный подозреваемый? Ее идеальная деревня навсегда испорчена убийством. Жизнь мечты никогда больше не вернется…
Николетта вернулась, поставила яркий чайник на середину стола. Из чайника исходили цветочные и травяные ароматы.
– Как у тебя дела?
Алессия посмотрела на листок. Ее торт был, мягко говоря, не совершенен. Линии в беспорядке, наверху детали, которые невозможно опознать. Но она неожиданно успокоилась. Рисунок не доминирующей рукой оказался эффективным.
– Значит, Пьетро Берлини. Местный чудак.
– Почему чудак?
– Он слишком долго жил со своей мамой.
– Но мы в Италии! Здесь половина мужчин живет с мамами почти до старости!
– Он был одержим.
– Женщинами? – У Алессии мелькнула мысль, что она ошиблась, придя в желтый домик на горе. Сейчас они скажут, что он был одержим дьяволом и можно уходить.
– Нет, – покачала головой маэстра. – Воздушными шарами.
– Чем???
– Ну, знаешь, одержимость. Он покупал их везде. Но я не думаю, что мы должны судить его за это, по крайней мере не сейчас, когда он умер. Еще он все время задирал соседей. Знаешь, есть такие люди, которые не могут нормально разговаривать с другими людьми, все время ищут ссоры. Так что не переживай, волна ажиотажа схлынет и все снова вернется на круги своя.
– Я понимаю, все дело в том, что он свой, хотя и неприятный тип, а я милая, но чужая, да?
– Не обращай внимания, дорогая, все наладится.
– А кем он работал?
– Пару лет назад он потерял работу на фабрике, где делали оливковое масло, все время опаздывал, ссорился с коллегами. Но синьор Раваллино дал ему работу и Пьетро взялся за ум.
– Синьор Раваллино? – Ахнула Алессия.
– Это и беспокоит меня, tresorina. Две смерти в один день и обе связаны с этим именем. Ты знакома с Кристиной Маньяни?
– Возможно, она и приходила за покупками, но я ее не помню.
– А я помню. – Сказала Николетта. – Она училась у меня в классе. Сейчас ей должно быть… вернее, было лет 38. Симпатичная брюнетка, популярная среди парней. Кстати, это могла быть ты.
– Я???
– Если камень упал случайно. Ты могла первой оказаться на том месте. Алессия вздрогнула.
– Я пришла за советом. Что мне делать?
– Ждать, пока карабинеры во всем разберутся, – сказала Николетта тоном строгой учительницы.
– Предоставь это нам. – Тоном любящей бабушки сказала Пенелопа. – Чем ты собираешься сейчас заняться?
– Я должна пойти на новый допрос, на сей раз в отношении вчерашнего утреннего происшествия.
– Вот и иди. И ни о чем не беспокойся, ведь синьора Николетта пойдет с тобой. Так будет спокойнее.
