‒ Ну что ж, семья в сборе, давайте начнем, констебль, ‒ сказал глава и показал рукой занять гостям места на софе. ‒ Уважаемая писарь… ‒ специально добавил Вивиане, дабы выделить ее.
Судя по всему, мистер Эдвард разделял мнение Генри, что девушкам не место в управлении, да и еще много где. Возможно, их место у станков на фабрике Чарли.
Когда все присели, Томас хлопотливо открыл папку, откуда посыпались листы бумаги. Он принялся их собирать, но тут упал его убор и откатился к ногам Розамунд. Дама была обута в легкие тканевые туфли, украшенные на носах жемчугом. Она тотчас нагнулась и подняла вещь.
‒ О, простите, как неловко вышло… ‒ распереживался и покраснел констебль.
‒ Ну что вы, мистер Уилсон, ничего страшного, такая мелочь, ‒ весьма услужливо, милым голоском не сказала, а даже пропела соловьем кокетливая Розамунд.
Дама сама подала убор, не попросив об этом стоящего неподалеку лакея. Томас принял его трясущимися руками. За этим всем наблюдала внимательная Вивиана, от нее не укрылась попытка флирта со стороны Розамунд, причем в столь, казалось бы, неуместное время. Но кто ей указ и как сдержаться, если игривость живет внутри нее?.. Девушке пришлось не по нраву, невольно дала о себе знать ревность, да к тому же Томас, как обычно, раскраснелся, чем еще больше загнал себя в тупик. Удары его сердца будто трясли софу. Отвлек голос мистера Эдварда.
‒ Констебль, есть ли у вас какие-то зацепки? ‒ спросил глава.
‒ Пока нет, однако я для этого сюда и прибыл, я обязательно все выясню, ‒ ответил Томас, а взгляд его бегал по полу от волнения и, видимо, открытого взгляда голубоглазой Розамунд.
Это был первый раз, когда Том сказал «я» и не упомянул помощницу Вивиану, тогда как раньше всегда было «мы». Впрочем, девушку это не особо задело, больше трогал взор посторонней дамы, перед которой жених словно растаял.
‒ Кто из вас последним видел миссис Сибил и где? ‒ собравшись, спросил Томас.
Первым ответил супруг дамы:
‒ Я узнал о ее исчезновении вечером, когда спустился вниз на ужин. Жены там не оказалось, слуги также ничего не видели, каждый был занят своим делом.
Вивиана записывала. Томас кивал. Девушке захотелось спросить, кто еще был в доме, и она ждала, пока это сделает констебль. Однако тот вновь перебирал бумажки и мешкал. В беседу включился Чарльз:
‒ Мисс Четтер, напишите, что тем днем в поместье никого из нас, детей, не было. Мы, вообще-то, живем в городе и сюда приезжаем по мере возможности.
Бровки Вивианы подскочили то ли от энтузиазма, что ее негласно приняли в дело, то ли от недоумения, что констебль показывает свой непрофессионализм, а может, все разом.
‒ Э… да, запишите, мисс Четтер, ‒ повторил за ним Томас, судя по всему, чтобы до конца не упасть в глазах важной семьи и заодно выделить свое превосходство над писарем. Ибо сия должность была ниже любого констебля.
Вивиана молча записывала, не показывая эмоций. Кокетливо поправив прическу, поинтересовалась Розамунд:
‒ Констебль Уилсон, у вас есть какие-то предположения, куда столь бесследно могла исчезнуть маменька?
Вивиана отвлеклась от записи и украдкой взглянула на даму. «Вряд ли у Томаса есть сейчас версия, да и вообще он уже потерял дар речи от этой красавицы», ‒ иронично подумала ревнивая девушка. Констебль честно ответил незнанием, но вновь пообещал, что вскоре выяснит.
‒ Мы очень на это надеемся, Уилсон, а иначе можем пожалеть, что пригласили вас к себе и любезно идем на все уступки. Мы недовольны вялым расследованием полиции! ‒ на повышенном тоне выдал Генри, указывая нагло пальцем.
