– Да никуда я их не девал! Не знаю вообще, кто их похитил.
– Может напомнить? – Участковый снова замахнулся, но напарник, офицер, видимо, из районной управы, его остановил. – Да это точно они! Алкоголики… знаю я эту шоблу… Пили они всю ночь! Спрашивается, на какие деньги?!!
– Да уж не на твои, – не утерпел и огрызнулся Саша. – И при чём тут деньги?
– Кто дом соседа ограбил ночью? А?!
– Какого соседа?
– Такого. Дверь взломали? Окна высадили?
– Товарищ милиционер, – откашлявшись, подошла и постучала участкового по плечу Машка, – я ведь…
– Цыц! – гаркнул на неё сержант, даже не оглянувшись. – Тебе с дружками не просто кража корячится… грабёж… по предварительному сговору… преступная группировка… Ишь, сообщников у него похитили! Куда, спрашиваю, спрятал? Где награбленное? Сам сознаешься или обыск учинить?!!
При последних словах неожиданно взорвалась прикусившая было язык Машка:
– Ах ты… ах ты… Прыщ!!! Вонючка!!!
Размахнувшись, она обеими кулаками стукнула по спине долговязого, а потом замолотила ими без всякого разбора. Видно, ей с трудом только что удалось заменить более хлёсткие слова и выражения, к которым она, как и Толян, привыкла, на эти слабенькие, но всё же обидные для представителя власти слова.
Участковый попытался поймать мелькающие кулаки Машки, яростно утюжащие пространство и время от времени попадающие то по одному, то по другому милиционеру, но ему это никак не удавалось. Машка визжала обрывки фраз вперемежку с ругательствами, теперь уже, после того, как к ней пытались применить физическое насилие, не сдерживая приличия. Наконец её утихомирили, заломив за спину руку, швырнув на жёсткий диванчик и придавив сверху коленом.
– Бешеная… – Отдувался участковый, которому досталось больше, чем его напарнику из районного управления.
Зато из Машкиных выкриков Саша кое-что дополнительно понял. Кража со взломом произошла, оказывается, совсем рядом. В доме Валериного соседа Альберта. И надо же такому случиться, что именно в ту ночь, когда тут, у Валеры, гремел шумный мальчишник. Никто из гулявших даже и не слышал, когда произошёл налёт на соседний участок. Может быть, грабили уже после того, как в доме Валеры всё утихомирилось? Может, грабил и кто-то из своих, местных. Но предъявлять претензии им? Саше, только что проснувшемуся после вчерашних излишеств, и Толяну с Платонычем, которых – женщины же ясно объяснили – похитили бандиты?!
Машка быстрее Саши сообразила, куда загнул участковый и на что намекает. Возмущению её не было предела. Вместо того, чтобы искать похитителей мужа, милиция вздумала пострадавших превратить в подозреваемых, причём в совершенно в другом деле. А уж подозреваемых переквалифицировать в обвиняемых и того легче – у всех рыла в пуху. Нет, оставить свой домашний очаг без хозяина, пусть даже и временно безработного, кутилы, пьяницы, Машка не собиралась. Отдышавшись и громко высморкавшись, она встала, отстранив трясущуюся от непонимания всего, что на неё свалилось, Нину Григорьевну, и громко заявила:
– Я еду в прокуратуру.
– Чего?! – опешили милиционеры.
– Сашка, ты со мной?
– Пожалуй, да. Дело такое… тем более… я, кажется, догадываюсь, где надо искать ваших мужиков. – Саша сопоставил странный крюк задержавшихся Толяна с Платонычем, их хитрый и довольный вид, намеки на то, что бес, мол, знает, где золото.
– Догадываешься? Ты?! – Машка задышала часто и нервно. – Сашенька, умоляю… Ты знаешь, кто увёз наших… Бедный Толька! Неужели он…
