Ее слов было достаточно. Боли пока нет, только неистовый гнев. Что такого знала мама, что он так поступил с ней?
– Миледи Рамирес, вас ждет господин Кано.
– Что? – ошеломленно спросила я.
На меня смотрит дворецкий. Я тут же мотнула головой, потому что, итак, слышала, что он сказал. Что за идиотизм? Наверное, континенты сдвинулись. Когда последний раз меня звал отец?
Главное, как вовремя.
⁕⁕⁕
– Вы звали меня?
Окна в его кабинете закрыты меланжевыми шторами цвета темного дерева. Горит лампа на столе и еще парочку на тумбах и журнальном столике. Отец стоит, положив одну руку в карман брюк, а другой держит лист. Глаза на меня так и не поднял, но содержимое на этой бумаге вызывает у него скуку.
– Кристина, проходи садись, – он указал на стул, напротив него.
Не смотрит на меня. Никогда не смотрит.
– Сегодня в руки мне попало это письмо, – он поднял конверт с эмблемой медицинской академии.
Единственное, куда я подавала заявление, потому что это мечта. Учится там это то, ради чего я встаю каждое утро.
– Удивительно, как оно могло к вам попасть, – сказала я равнодушно. Если это письмо попало к отцу, каким бы ни был ответ, его решение не в мою пользу. – Здесь есть право на личную жизнь? Оно должно быть у меня, но я вижу, вы уже его прочитали.
– Да. Мне интересно все, что касается тебя с братом. Ты даже со мной не посоветовалась, когда решила туда поступать.
– Помогли бы с поступлением? – саркастически ответила я.
– Запретил бы.
Я поникла. Думала в его интересах держать меня подальше от себя.
– Тебя, кстати, приняли, но я им уже сообщил, что ты не сможешь у них учиться, – он порвал письмо, впервые так пристально глядя в глаза.
– Отец, прошу вас, – вымолвила я, сквозь слезы.
– Довольно, Кристина. Тебе не идут слезы. А упрямство мне уже надоело. Твоя роль ждать, когда я придумаю наилучшее для тебя применение.
– Я не какая-то вещь!
– Ты дочь политика! Все политики и их дети живут не своими интересами.
– Вам это не мешает. Вы делаете только то, что вам выгодно.
– Много знаешь о жизни, чтобы мне указывать?
– Знаю достаточно, чтобы вас казнили за убийство королевы, – произнесла я шепотом.
– О чем ты?
Его взгляд заметался. Он поправил пиджак и встал ровно. Я раскрыла ладонь, в которой все это время сжимала флакон.
– Мама умерла, потому что вы не дали ей вылечиться, – мой голос сорвался.
– Впечатлен, – уголки его губ приподнялись. – Моя дочь оказалась умной. Что ты собираешься делать?
Вот же сволочь. Не отрицает, не испытывает угрызений. Прости, мама. Кто может идти против него?
– Позвольте мне поступить в академию и уехать. Уйдите в отставку, а Кайл станет королем, – решительно произнесла я и скривилась.
Мама не вернется, если я докажу, что отец виновен. Она учила искать возможности в любой ситуации.
– Иначе, что?
– Все узнают об этом.
– Пойдем со мной, – отец направился ко мне.
– Я никуда с вами не… – он схватил меня за руку и повел по коридору, по пути приказывая охране сопровождать его.
Я пыталась вырваться, потом вспомнила, что у меня есть голос, и закричала, а он закрыл рот рукой. Вывел из дворца и усадил в машину.
– Сообщите отряду явиться в поселение на юге, – приказал он по рации и сел рядом со мной.
– Куда вы меня везете?
– Зря не уделял время твоему воспитанию. Но думаю, этот урок запомнишь на всю жизнь.
Я отвернулась, закусив губу. Еще не стемнело. Небо серое и зловещее. Никогда прежде мы не проводили вместе больше пяти минут, и никуда я не ездила рядом с ним. Может, ничего страшного? Он ничего со мной не сделает, раз берет собой столько гвардейцев. Но желудок стягивает узлом.
