История как конъюнктура - страница 6

– Конечно, со ставкой на Сталинград, с выпячиванием своей собственной роли. Брежнев мог поучиться у него, как создавать миф о «великом полководце».

Д. З.: И по-прежнему продолжалась история ухода от истинных цифр потерь. Когда первый раз появилась цифра 20 миллионов? При Хрущеве?

– Да, но это количество людских потерь официально называлось с 1961 года только устно. Главное управление по охране военных и государственных тайн в печати не давало разрешения на опубликование этих данных в 6-ом томе. Санкция была дана в 1965 году лишь после вмешательства ЦК.

Д. З.: До этого, насколько я помню, фигурировала цифра порядка 7 миллионов.

В. Д.: Это еще сталинские времена. А Брежнев выстраивает новый сценарий праздника Победы.

– Который выходит в пространство самой жизни. Объявляется 9 мая как выходной день, появляется памятная юбилейная медаль, посвященная Победе, выпускается новая рублёвая монета, проводятся массовые гуляния, возникают специальные ритуалы возложения цветов к солдатским могилам, проводится Парад Победы и объявляется Минута Молчания.

В. Д.: Тогда же родилась идея присвоения звания города-героя?

– Да, именно на двадцатилетие Победы утверждается почётное звание «города-героя» и произведены первые его присвоения Москве, Ленинграду, Волгограду, Киеву, Севастополю, Одессе, а также Брестской крепости.

В. Д.: Вообще-то, немного странная по сути своей награда – награждать город. Кого или что награждали? Администрацию города, население города? Но одновременно возникает фигура Сталина.

– Когда мы говорим о пространстве памяти, очень важно видеть, как актуализируется прошлое, кто стоит за прожектором и направляет свет в ту или иную сторону. Так создается проект памяти. Однако здесь появляются свои ловушки, потому что когда вы начинаете высвечивать нужные вам фигуры, они находятся в определенном окружении, конкурирует с другими идеями, тенденциями. Многое может не совпадать со сценарием вашего проекта, а главное, неудобным образом возвращаться к тому, кто управляет прожектором. Поэтому брежневская Малая земля вступает в конкуренцию с великими победами под Москвой, Сталинградом, Курском, чего в исторической действительности не было. Поэтому стоящий за прожектором и направляющий луч освещения может столкнуться с весьма неожиданной реакцией.

Д. З.: Ну да, он её и получил.

– Другой момент. При Брежневе, потом это повторится в 1995-98 годах при Ельцине, юбилею Победы стали придаваться черты помпезности, театрализации. Есть у памяти официальная, парадная сторона, но никуда не денется память подлинная, народная. Историки начинают уходить от освещения только хода военных операций и массовых сражений, обращаются к темам, которые раньше были втуне, либо под запретом – тяжести войны, предательство, измены, коллаборационизм, военные преступления.

В. Д.: Интересная деталь. 1985 год, казалось бы, перестройка, Горбачев – молодой, современный, желающий перемен политик. Он приходит к власти в марте, а затем накануне 9 мая в его докладе под продолжительные аплодисменты произносится имя Сталина.

– Для меня ничего в этом удивительного нет, потому что когда мы говорим о Победе, мы должны говорить и о верховном главнокомандующем, этого вы никуда не денете. К тому же, о Горбачеве пошла молва как о сильном политике, не побоявшемся после длительного замалчивания назвать имя Сталина.

Д. З.: Ну, не знаю, возьмите ту же самую Германию, где была проведена денацификация и духовную опору нация-то и не потеряла. Они, по-моему, прекрасно себя чувствуют без Гитлера.