Этот вопрос заставил девочку замереть, как и всех в столовой. Пока Бэль не ответила, не было слышно даже шума приборов.
– Я её не помню. Она умерла во время родов.
На этом вопросы закончились.
Весь день Бэль была предоставлена сама себе. Она ходила по коридорам, скрипя половицами и разглядывая картины. Порой она встречала вполне мрачные пейзажи. От скуки она даже ушла в библиотеку, где, уставившись пустым взглядом в страницу, читала что-то на французском, понимая почти каждое пятое слово. В доме была тишина, гости разбрелись кто куда. На улице шёл снег, поэтому все были в доме, но он был настолько огромным, что сложно было отыскать хоть кого-то. Поэтому Бэль не постеснялась сесть за фортепиано, зная, что никто не услышит её ужасной неопытной игры. Она сидела в одном из залов первого этажа, как вдруг услышала шаги. Кто-то по коридору с зелёным ковром уверенно шёл к кабинету мистера Гилмора.
Бэль подхватив юбки, вскочила с софы и направилась по коридору в след. Она шла медленно, боясь быть обнаруженной, но вскоре увидела приоткрытую дверь в кабинет и замерла, услышав знакомые голоса.
– Марк! Отдай её мне! – это была миссис О’Нилл.
– Кэтрин, но зачем тебе она? И как мне тебе её отдать? Перевязать лентой и подарить на рождество? – говорил мистер Гилмор.
– У меня ведь никогда не сможет быть детей, а тут такая милая девочка! Марк, умоляю. Я готова заплатить любые деньги! – женщина молила его, но больше разозлила его, чем разжалобила.
– Ты плохо понимаешь, Кэтрин, что говоришь! Ты хочешь купить у меня эту девочку? Уверен в мире множество сирот, готовых назвать тебя мамой! Но Кларибэль будет жить здесь!
– Ты! – миссис О’Нилл остановила свою попытку оскорбления. – Как ты можешь так со мной!? У тебя есть сын! Что прока с этой девчонки?
– Кэтрин, – спокойно выдохнул мистер Гилмор, – я не хочу ссориться с тобой перед Рождеством.
– Марк, тогда услышь меня…
– Это ты услышь меня! Кларибэль никуда не едет! Она будет жить здесь и воспитываться мадам Дюпре!
В этот момент Бэль поняла, что ей лучше уйти, и в ту секунду, когда она вбежала в зал, где была до этого, громко хлопнула дверь в кабинет мистера Гилмора, и фиолетовое платье мелькнуло где-то в конце коридора. Возмущённая женщина шумно поднималась на второй этаж.
– Эй, что ты тут делаешь? – позади неё раздался противный голос, начавший ломаться, и Бэль резко обернулась.
Сверкая золотой тканью костюма, перед ней стоял толстый, розовощекий кудрявый блондин – мистер Гилмор младший.
– Я играла на фортепиано, – ответила девочка.
– Когда это сельские девчонки умели играть на фортепиано!? – лицо Чарльза сморщилось.
Бель не знала, что сказать, глядя в его голубые поросячьи глазки.
– Мой отец пусть и глупец, но ты даже и не мечтай однажды стать мисс Гилмор!
– Я и не мечтаю, мне это и не нужно, – ответила Бэль, – ты мало что понимаешь в этой жизни, Чарльз. Я бы все отдала (даже несметные богатства и возможность стать приёмной дочерью богатейшего человека), только чтоб снова оказаться в родном деревянном доме рядом с живыми родителями.
Толчок был такой силы, что Бэль с трудом устояла на ногах, и в большей степени ей помогли это сделать миллион тяжёлых подъюбников, приковавших её к полу.
– Ты что о себе возомнила!? – крикнуло красное от злости лицо с толстыми кривыми губами. Он дышал через широкие ноздри и пучил свои узкие глаза.
– Чарльз! – Бэль снова резко обернулась, узнавая голос, пусть сейчас он был холоден и низок.
