В дверях зала стоял мистер Гилмор, сжав руки в кулаки и убрав их в карманы.
– Эта мерзкая девчонка, – задыхаясь от злости говорил мальчик, – она посмела…
– Я слышал, что говорила мисс Дэй, – ответил его отец.
– Что? И ты не возмущён? Она сказала, что сын самого Марка Гилмора ничего не понимает! – кричал мальчик.
– Пойдём со мной, – сказал он сыну, и тот бросив на Бэль последний гневный взгляд, направился за хозяином дома в его кабинет.
Бэль снова осталась одна.
Тишина долго ещё весела в доме, до самого вечера, пока бальный зал (огромный и светлый с рождественскими украшениями) ни стал наполняться людьми. Бэль была удивлена, увидев миссис О’Нилл. Она была уже в голубом платье и вела себя так, словно никакого разговора с мистером Гилмором у неё не было. Сейчас она была в сопровождении своего мужа, удивительно внешне непривлекательного мужчины, казалось, он болен, но из всех сил не давал никому этого понять. Миссис О’Нилл все кружила вокруг него, приговаривая, что они очень скоро поедут искать тот Новый свет, про который только и пишут в газетах. Желая скорее начать фуршет, у стола кружил мистер-щётка, усы которого начинали шевелиться, стоило ему только заговорить с кем-то о винном букете, который подадут к праздничному ужину. Рядом с ним стояла высокая блондинка с крупными чертами лица, обмахиваясь веером. Сегодня утром Бэль не видела её на завтраке, видимо она прибыла позже. Возле мягких кресел вблизи высоченной ели стояли три одинаковых девушки, платья на них были разные и причёски тоже не были похожи, но лицом все они были одним человеком. Они стояли, изредка переговариваясь между собой и кидая взгляды в сторону толстого и избалованного мальчишки, что лежал на одном из кресел, почти за елью и ел конфеты, поставив коробку себе на живот.
– Какой позор! – рядом Бэль услышала недовольный голос, это была миссис Гилмор. – Мальчишка опять ест то, что нельзя, и привлекает слишком много внимания.
Пожилая женщина была в темно-бардовом платье (почти чёрном) с редкими вишневыми лентами ткани. Её седые волосы были застегнуты на затылке огромной заколкой с рубинами, и уставший взгляд был направлен на огромного поросёнка, что ел конфеты.
– Добрый вечер, миссис Гилмор, – Бэль сделала реверанс, как её и учила мадам Дюпре.
– Здравствуйте, мисс Дэй. Где Вы пропадали сегодня весь день? Мы вместе с Вашей гувернанткой поговорили, и я решила самостоятельно учить Вас игре на фортепиано, – заговорила женщина, на секунду переведя взгляд на девочку.
– Я была сегодня на первом этаже, в восточном крыле, там есть небольшая голубая гостиная, там стоит фортепиано, я играла там сегодня большую часть дня, – говорила Бэль.
– Вам нравится играть? – спросила она, присаживаясь на софу, что стояла рядом. Бэль встала рядом.
– Очень, миссис Гилмор, пусть я делаю это очень плохо. Я выбрала самую дальнюю комнату, чтоб никто не слышал меня.
– Боюсь, думаю все равно нашёл тот, кто слышал…
– Только если Чарльз, миссис Гилмор, – ответила Бэль, – он, по-моему, караулил меня.
– Чарльз как обычно просто гулял по коридорам, пусть мадам Дюпре не освобождала его от сегодняшних занятий по математике. Я про моего сына – Марка Гилмора. Его кабинет как раз рядом.
Бэль замерла. Ей казалось, что ещё немного, и речь зайдёт о миссис О’Нилл, и она, не отдавая себе отчёт, перевела взгляд на женщину в голубом платье.
– Ведь этот зал как раз возле коридора в кабинет Марка, – проговорила миссис Гилмор.
