Защищать столицу было некому, Сенат приказал открыть ворота.
И герой, любимец народа, устроил такую безумную и дикую резню, что Рим утонул в крови.
Такого еще не было никогда. Консулов и проконсулов, преторов, сенаторов и всадников убивали так же, как простолюдинов на улицах.
Обезумевший старик сам объявил себя консулом следующего года.
И тут наступил его предел. Ровно через неделю он умер. Ненавидимый абсолютно всеми. Так долго, так отчаянно, так доблестно взбиравшийся на самую вершину римской лестницы Славы. И рухнувший с нее в кровь и грязь разграбленных рабами римских улиц. И никто не жалел о нем.
А Сулла вернулся. Но то уже другая история.
7
Квинт Сервилий Цепион и золото Толозы
Золотое, проклятое.
В 279 году до н. э. галлы ворвались на Балканы. Еще вчера весь мир лежал в македонских ладонях, но остановить варваров было нечем и некому. Они разграбили храм Аполлона в Дельфах и унесли с собой несметные сокровища. Которые мирно хранились в Толозе (современной Тулузе) двести лет, спрятанные, по слухам, на дне озер святилища.
Двести лет прошли, как один день, и это был день, которого ждал Квинт Сервилий Цепион. Человек очень достойный и благородный, лидер фракции Метеллов в Сенате.
У Цепиона было шесть настоящих страстей. Почести и деньги. Трижды. В 105 году, благополучно отслужив родине в должности консула, старина Квинт отправился в качестве проконсула управлять Нарбоннской Галлией с задачей отбить тевтонов и кимвров. И, о чудо, первым делом надо было отбить захваченную врагом Толозу.
Не знаю, нырял ли Цепион лично или нетерпеливо бродил по берегу, заложив руки за спину, но сокровища выволокли из этого паршивого озера и тщательно пересчитали. Вышло под пятьдесят тонн серебра и столько же золота в первом приближении, совершенно немыслимая сумма.
Как всякий на его посту, проконсул должен был отослать барахло в Рим, что и сделал. Огромный обоз с охраной отбыл в Массилию. Но по дороге случилась досадная неувязка: неизвестные напали на конвой, вырезали всех до единого и сокровища исчезли. Бесследно.
Цепион перенес эту потерю настолько стоически, что хорошо знавшие его люди забили в набат. Поползли гнусные слухи о неслучайности нападения и пропажи. Квинт презрительно кривил губы, но тут случилась новая напасть.
Триста тысяч варваров ворвались в Галлию и надо было что-то решать. Либо рассеются как дым сами, либо сражаться.
Обе консульские армии двинулись навстречу врагу и встали по обеим сторонам реки Аравсион.
В Риме в то время консулы командовали по очереди. Очередь была консула Маллия Максима, который слал Цепиону слезные письма, умоляя соединить силы. В ответ Цепион слал ему пространные объяснения о том, насколько ему, человеку благородному, даже читать эту херь противно. А не то что подчиняться. И четко указывал место, куда Максиму стоило засунуть свой жребий.
В конце концов он переправился через реку, встретился с послами германцев, откозлил и их и благополучно прохлопал момент атаки, моментально превратившейся в резню.
На поле боя осталось сто двадцать тысяч римлян.
Разгром был чудовищный, небывалый. Но Цепион воспринял его стоически, удобно устроившись в лодке, уносившей его прочь от Аравсиона.
Рим был в бешенстве! Цепиона немедленно лишили проконсульства. Немедленно приняли закон, запрещающий лишенным магистратуры вновь избираться.
А потом был суд, где вспомнили о золоте. Все, кроме Цепиона. Боевой шок: не было золота, не помню, хоть тресни.
