История моей жизни - страница 22

Прошли зимние каникулы, новогодний утренник в школе. Дни стали увеличиваться. Дедушка сделал скворечники и прибил на кленах и буках под окном. Посеяли в баночках рассаду. Ранней весной дедушка посадил фруктовые деревья: яблоньки, груши, сливы, вишни. Старую сирень после цветения вырубил. Места было мало, но бабушка посадила и свои любимые цветы: душистый табак, астры, матиолу, петунию, настурцию. Так как приусадебный участок был небольшой, дедушка взял огород под картошку в лесу за школой, где люди еще во время войны выращивали урожай. До огорода идти далеко, но ближе ничего не было. Дедушка и бабушка брали меня с собой. Они копались в земле, а я играла в лесу. Там часто можно было наткнуться на старые фугасные снаряды, каски, котелки, человеческие черепа и кости погибших бойцов. Со времени окончания войны прошло всего лишь два года. Иногда мы ходили в лес за еловыми и сосновыми шишками для разжигания печки и нагревания чугунного утюга. Электрический утюг у бабушки появился позже. Она часто шила для семьи и особенно для меня одежду, поэтому утюг в доме был необходим. Для постельного белья, полотенец и крупных холщовых вещей у бабушки имелись специальные деревянные валики, которыми она разглаживала белье и раскатывала по-деревенски. Весной в лесу стали появляться первые цветы, и мы с девочками ходили за сон-травой, это такие сиреневые цветы с желтыми серединками и пушистыми стебельками и лепестками, с нижней стороны они закрываются на ночь, отсюда и название. Наступили теплые майские дни. В школу мы ходили раздетыми, на переменах во дворе играли в прыгалки и лапту. На краю Боярки был огромный колхозный сад. Он есть и сейчас. В нем росли большие яблони и груши. Весной нас водили в сад убирать мусор, окапывать приствольные круги, собирать гусениц и личинок вредителей садовых насаждений. Учителя готовились к летним каникулам. Мы с классом ходили в лес знакомиться с родной природой. Учебный год закончился школьным концертом, нам выдали табели с оценками и попрощались до осени.

Началось голодное лето 1947 года. Мы все были худые, а взрослые – просто изможденные. Ходило много нищих по улицам и просили хлеба. Но хлеба самим не хватало. К нашей калитке подходил иногда слепой старичок, оборванный и с котомкой за спиной. У него была маленькая деревянная дудочка, по-украински сопилочка, на которой он играл. Заслышав звук дудочки, дедушка выносил нищему что-либо из еды, вареную картошку или кусочек хлеба, за что слепой благодарил, молился и уходил дальше просить подаяния. Я бывала часто у подруг и видела, как большинство из них нуждаются в еде и одежде. Многие ели суп из лебеды и крапивы, заправленный старым салом или постным маслом, кто-то ел мурцовку – черный хлеб с водой и луком. У нас тоже стало голодно. Бабушка варила овсяную кашу, которую я не любила, меня тошнило от нее. Однажды она сказала, что с завтрашнего дня будет варить картофельные очистки и заправлять их отрубями. Такое блюдо делали обычно поросятам. Но бабушка и правда приготовила для нас эту тюрю. Мы бродили по лесам и полям, собирали дары природы и ели калачики, дикий чеснок, стебли осоки, ягоды и тем самым спасались от голода и авитаминоза. Иногда мы с Нелей Марьянской бегали на окраину Будаивки, где ее мама работала на кухне в туберкулезном санатории. Она выносила нам тарелки с едой, и мы в кустах ели с удовольствием борщ, фасоль с мясной подливой, компот, пирожки. Домой возвращались сытые, довольные и веселые. По пути бросали в пруд камешки, бродили по старинному кладбищу, которое на горке у пруда, затем шли по улице Ивана Франко до церкви, а там до наших домов рукой подать. Дружила я еще со Светой Федуловой и Ниной Солнышкиной, что жили у станции, а также с Нелей Сигидой и Нелей Сулемой, дома которых за железной дорогой у самой школы. Недалеко от нас жила большая, очень бедная семья, у них было много детей. С одной из девочек – Нюсей – я дружила. Старшая сестра Нюси, лет пятнадцати, уже работала в Киеве. Остальные дети были маленькие. Хата у них мазаная, с соломеной крышей, полы земляные. Спали они в основном на печке или лавках, которые стояли вдоль окон. Окна были маленькие, без ставней. К ним ходил мальчик из еврейской семьи, звали его Петя. Он был очень болезненный и тихий. Чей он был, не знаю. Дальше по этому же переулку жили Нина Дворянчик и Люба Заика, которые учились в нашем же классе. Однажды, еще перед Новым годом, я клеила из бумаги новогодние игрушки на елку и решила позвать Нину, чтобы вместе делать игрушки. Утром я побежала ближайшей тропинкой к Нине. Вдруг вижу на снегу мертвого, совсем раздетого мужчину. Я в страхе вернулась домой и рассказала дедушке. Он сообщил в сельсовет о происшествии. Оказалось, что мужчина приехал ночью к родственникам из другой местности. На переезде, куда он обратился, его послали в ясли неподалеку, переночевать до утра, а затем найти родственников. Сторож польстился на скудный скарб заночевавшего, убил его и с помощью своего сына отнес тело к чужим домам, чтобы отвести от себя подозрение. Однако преступление было раскрыто.