Темнеющий квадрат внутри бетонной панели медленно удалялся, теряясь на фоне других окон, залитых зеленоватыми отблесками. Антон даже начал чувствовать подступающую эйфорию от падения, когда внезапно из мрака проёма выскочило нечто.
Тонкие, длинные лапы на манер паука-косеноги вонзились в стену, а следом вылетело плотное тело. Существо держалось на отвесной поверхности столь же легко, как если бы это был нормальный пол. В один миг оно оказалось рядом, и огромная зубастая пасть сомкнулась на ноге падающего Антона, пронзив острой болью, словно в плоть вогнали сотню раскалённых гвоздей.
От резкой остановки в бедре и колене что-то хрустнуло. Страх с новой силой ударил по бокам, чуть было не разорвав почки от выброса ещё большей порции адреналина. Мерзкая тварь в одно мгновение подтянула его к себе, ловко перехватив искалеченную ногу длинными лапами.
Такого существа не могло быть. Словно сплюснутый с боков череп тиранозавра Рекса, обтянутый тонкой кожей, на длинной, подвижной шее. По обеим сторонам тела проступали очертания рёбер и ещё каких-то костей.
Теперь шея изгибалась из стороны в сторону, словно вставший дугой садовый шланг, а клацающая пасть медленно приближалась к брыкающейся ноге. Несколько рядов огромных клыков смыкались и размыкались, не торопясь вонзиться в беззащитную плоть.
Антон хотел закричать, но не мог. Он задыхался. Ему не хватало воздуха. В конце концов тварь подтащила его к себе и, обхватив каким-то щупальцем за обе ноги, засунула конечности в пасть, подобно листу бумаги в промышленный шредер.
Боль стала невыносимой, и он закричал. Только это был какой-то странный, хриплый крик. Огромное напряжение всех мышц и лёгких, давящих на голосовые связки, порождали всего лишь протяжный, сиплый стон…
Антон Стрельцов проснулся от собственного хрипа, так и не ставшим истошным криком боли. Сонный паралич медленно отступал. Разум возвращал контроль над телом. В лёгких кончился воздух, и сиплый стон наконец прекратился. Он хлопнул себя по лицу отяжелевшими ладонями, растирая выступившую слюну и пот.
Надпочечники ныли от адреналина, который выбросился и в реальности. Тело пробирала мелкая дрожь, а ноги сводила противная, зудящая боль заживших ран. Похоже, этот кошмар с ощущением того, как клыки Визгли скребут по кости, будет преследовать до конца дней. Он чертыхнулся и подался вперёд, растирая покалеченную ногу, терзаемую фантомными воспоминаниями. Кожаная обивка «Гелендвагена» тихо скрипнула, когда Антон сел, отлепляя потную футболку от поверхности сиденья.
– Чёрт, – он посмотрел на мокрое пятно.
Остатки дурного сновидения неуверенно отступали, возвращая сознание в реальный мир, но сердце по-прежнему не унималось, словно он действительно только что выпрыгнул из окна, пытаясь спастись от порождения саранчи. Снаружи послышались приближающиеся шаги.
Антон невольно встрепенулся и, скорее по привычке, чем ожидая подвоха, положил мокрую ладонь на рукоять дробовика двенадцатого калибра. Приклад оружия был спилен, а само оно закреплено параллельно задним сиденьям под потолком. Глухо щёлкнул замок тяжёлой дверцы, и в салон заглянула Анька.
Утренний свет, проникающий сквозь узкие окна под потолком гаража, отражался матовым свечением в длинных распущенных волосах. Под прямой чёлкой поблёскивали светло-голубые глаза. Пухлые губы тронула настороженная улыбка. На девушке была футболка с глубоким вырезом, открывающая манящую ложбинку между грудей и тонкие бретельки красного лифчика.
