– И я тебя, Антошка.
Она прислонилась губами к тыльной стороне его ладони, находящейся в замке.
– Ну всё, мне там ещё прибрать нужно.
– Беги, беги.
Антон разжал пальцы, и любимая скрылась за дверью, ведущей из гаража в жилые помещения.
Свесив ноги из салона Гелика, он сдёрнул дробовик с креплений. Это была самодельная конструкция из пары обрезков широкой стропы, разрезанной ножом и с подплавленными краями. Ничего не выдумывая, Антон попросту прикрутил её саморезами прямиком к крыше автомобиля.
Мужчина невольно улыбнулся. Подумать только, сделай он нечто подобное пару лет назад, то рисковал попасть на огромные бабки. Или вообще умереть от удара битой по голове. Или ещё чего похуже, будь это Мерседес каких-нибудь бандитов или горячих кавказских парней. Впрочем, исторической справедливости ради, тогда ему и в голову бы не пришло крутить саморезы в чей-нибудь «Гелендваген».
Анька такой дизайн креплений не одобрила, попросив в следующий раз бережнее отнестись к машине, служащей им верой и правдой. Она была права. Следовало избавляться от какой-то мстительной радости коверканья дорогих вещей. Какой теперь в этом был смысл? Что он этим пытался доказать? Что теперь может получить любой автомобиль, который раньше не мог себе позволить? А разве теперь это имело смысл?
Тихо хмыкнув, он расправил ремень и накинул дробовик на плечо. Подхватив пакетик с зубными принадлежностями, мужчина направился к въездным воротам гаража, поскрёбывая седеющие короткие волосы. Металлическая перемычка бондажа, проходящая под подошвой ботинка, звонко цокала по заливному бетону. В такие минуты Антон сам себе напоминал в задницу раненного Терминатора, ковыляющего за Кайлом Ризом и Сарой Коннор по сборочному цеху. Впрочем, он уже почти привык к железкам на ноге и часто мысленно говорил спасибо той кочевой медицинской бригаде, что выходила его и позаботилась об Аньке, пока он отлеживался в передвижном лазарете. Жаль, что далеко не все люди, пережившие первый день, оказались настолько адекватными.
Подойдя к подъёмным воротам, он осторожно выглянул сквозь маленькое стекло со скруглёнными углами. Ещё вечером оно было пыльным, но сейчас создавалась иллюзия, что его и нет вовсе. Настолько хорошо Анька его натёрла, видимо, проникнувшись заботой Нового Рассвета о редких, а может и вообще единственных путниках.
За воротами застыла умиротворяющая картина коттеджного посёлка. Асфальтированная подъездная дорожка пересекала разросшийся газон. Высокая, некошеная трава, доходящая почти до колен, стойко боролась с сорняками и одуванчиками, не давая тем задушить её. Но вот вдоль стыков бордюров схватку явно проигрывала. Там во всю рябили ярко-жёлтые цветы и белые шары распустившихся семян.
Высокий забор из красного кирпича отделял коттеджный участок от широкой улицы. Но, вопреки ожиданиям, бывшие владельцы не стремились полностью отгораживаться от остального мира. Один сплошной пролёт от столбика до столбика чередовался с витиеватой оградой из железных прутьев, сквозь которые открывался прекрасный вид на просторный луг и опушку леса вдалеке.
Приятно светило летнее солнце. Над газоном порхали какие-то бабочки и множество других насекомых. Всё выглядело таким умиротворяющим, что с трудом верилось в то, что по миру прошлась саранча. Разве что обильные витки проволоки-егозы, протянутой по вершине забора и на подступах, говорили о том, что не стоило расслабляться.
