Имеет право на существование и такая версия. Князь Федор Давыдович Палецкий (шестнадцатое колено от Рюрика) имел троих сыновей, которые носили прозвище Гундоры. Среди предводителей Киевской Руси были прозвища Лавор, Тудор, Кундувдей. Где-то рядом по звучанию и Гундор. Князь Давыд Васильевич Гундор был воеводой при Иване Грозном. Князь Андрей Иванович с таким же прозвищем в 1611 году был сокольничим при дворе царя. Так что крестьяне, бежавшие из имений князей с прозвищами Гундоры, вполне могли образовать селение с таким названием. Но, повторяю, это всего лишь одна из версий и, может быть, не самая достоверная.
А было ещё в XIX веке распространено поверье, что будто на левом берегу Донца поселился когда-то нелюдимый и страшный унтер-офицер, унтер в кратком звучании. И что этот унтер дал начало казачьему селению. Со временем «унтеревская» станица трансформировалась в «гундеревскую», «гундаревскую», так сказать, со всеми вытекающими отсюда фонетическими последствиями. Здесь налицо одно лишь несоответствие. Унтер-офицеры в казачьих войсках назывались урядниками, и тогда станица должна носить название «урядницкой». Кроме того, следует напомнить, что унтер-офицерские чины в русской армии были введены по Уставу воинскому только в петровские времена, в 1716 году.
Многие из станиц на Дону носили прозвища: станица Каменская – «Сучка в башлыке», Константиновская – «Лягушка», Усть-Быстрянская – «Сова», Вёшенская – «Куцые», Ольгинская – «Гур-гур-гур», Зотовская – «Бугаи». А вот гундоровских казаков испокон веков так и называли – «Гундоры» или «Гундары». Остальные прозвища вместе с пояснениями их появления, думается, приводить нет смысла. Они непривлекательны и малоправдоподобны, к тому же связаны с человеческими пороками и эту книгу они никак не украсят.
2.2. История станицы. Шёл век за веком
Мятежный нрав жителям станицы, наверное, на каком-то генетическом уровне передали её основатели-казаки того же кагальницкого городка, в котором жил когда-то Степан Разин. Михаил Иванов, который, судя по тому, что его имя стоит первым среди подавших челобитную, был застрельщиком заселения станицы. Он, скорее всего и выбрал самое первое место под поселение на берегу Северского Донца. Красивейшая местность до сегодняшнего дня носит название Станичный луг и находится напротив верхней части хутора Поповка. Заселение сначала было незначительное, всего полтора-два десятка домов, которые полагается правильно называть казачьими куренями. Из-за частых разливов Северского Донца возводились они на высотках, да на дубовых сваях. Между куренями были проложены мостки, по ним в половодье передвигались казаки. Также на сваи были подняты амбары, сараи и сенники. А основным средством передвижения во время разлива реки служили лодки. Вот такая была казачья «Венеция».
Неизвестно в каком году станица переселилась выше по левой стороне реки в урочище Телятники, близ давно использовавшегося казаками колодезя. Место было выбрано почище и посуше, возвышенное и песчаное, но все равно, как оказалось впоследствии, не совсем удачное. Поэтому в 1765 году станица из-за частых весенних разливов и наводнений и засыпавших её песков, переселилась на третье место, тоже на левом берегу Северского Донца, в район нынешнего хутора Старая Станица.
Но прошло не так много времени, и в 1784 году – новое переселение. Произошло оно из-за того, что коварный Донец переменил своё гуляющее русло ближе к Белым горам. Замаявшимся от разливов реки жителям станицы снова пришлось подняться с насиженного и обжитого места, чтобы перейти на более удобное и спокойное для жизни в четвёртый раз. Там теперь и находится хутор Михайловский. Полвека после последнего – четвёртого – переселения терпеливо и любовно отстроенная казаками станица делилась на три неравных части: Власовская, Серединовка и Михайловка.
