Его заслугой сочли заботу о возвышении до званий авгуров и понтификов пожилых достойных мужей, которым не хватало лишь этих титулов для достижения вершины почестей; не меньше хвалили его благосклонность к молодой знати, многие из которой, недавно вернувшись из изгнания, получили от него жреческие должности, ранее принадлежавшие их семьям.
Среди похвальных деяний Отона я упомяну оказанную им милость солдатам, но с рассудительностью и мудростью, в первые же моменты после смерти Гальбы. Они жаловались на своего рода подать, которую обязаны были платить центурионам за освобождение от некоторых военных работ. Это был обычай, или скорее злоупотребление, порождавший множество проблем для дисциплины. Отон, признавший справедливость жалоб солдат и не желавший отвратить центурионов, лишив их дохода, считавшегося частью их должности, нашел компромисс и объявил, что будет выплачивать из императорской казны то, что до сих пор взималось солдатами с их командиров. Это стало полезным установлением, принятым в постоянную практику его преемниками.
К этим чертам, заслужившим Отону общественное одобрение, добавились другие, требовавшие оправдания необходимостью обстоятельств. Трое сенаторов, осужденных при Клавдии или Нероне за вымогательство, были восстановлены в своем достоинстве. То, что являлось наказанием за несправедливую и тираническую алчность, представили как преследование за мнимые оскорбления величества – ненавистное имя, чья несправедливость, справедливо презираемая, уничтожала даже спасительные законы.
Тацит также порицает щедроты и привилегии, расточаемые народам и городам: колонии в Севилье и Мериде, пополненные новыми семьями; владения в Бетике, расширенные за счет городов и территорий в Мавретании; право римского гражданства, дарованное жителям Лангра. Отон был склонен к раздаче милостей и стремился повсюду создавать себе сторонников.
Но совершенно непростительными были его возвраты к нежности к Поппее и проявления почтения к памяти Нерона. Он восстановил сенатусконсультом статуи Поппеи, которой наибольшим благом было бы быть забытой. Он также допустил, чтобы частные лица воздвигали статуи Нерона, выставляли его портреты; вернул на места управителей и вольноотпущенников, служивших этому принцепсу; первым распоряжением по императорской казне, которое он подписал, стало выделение пятидесяти миллионов сестерциев [3] на завершение Золотого дворца. Он не отвергал кликов подлой черни, приветствовавшей его именами «Нерон Отон»; и утверждают, что он сам добавлял имя Нерона к своему в письмах к некоторым наместникам провинций. Однако, заметив, что первые и лучшие люди города возмущены этими рискованными попытками возродить память столь ненавистного тирана, он проявил достаточно благоразумия, чтобы отказаться от них и воздерживаться впредь.
Начало правления Отона было ознаменовано победой над сарматами-роксоланами. Что может особенно заинтересовать нас в этом событии, самом по себе не столь значительном, так это описание Тацитом способа ведения боя сарматов. «Весьма примечательно, – говорит этот историк [4], – что вся сила и мощь этих народов как бы находится вне их самих. Пешие, они кажутся слабыми и робкими; но в конных отрядах их едва можно выдержать. Их оружие – копье и длинный меч, который они держат двумя руками; щитов у них нет. Знатнейшие носят тяжелые доспехи, делающие их неуязвимыми для стрел, но неспособными подняться, если их сбросят с коня».
