Таково было положение дел в Иерусалиме, когда явился мститель, предназначенный Богом для наказания преступлений этого несчастного города. Тит появился у стен Иерусалима в 70 году от Рождества Христова, накануне праздника Пасхи, который неизменно привлекал туда бесчисленное множество иудеев и стал западнёй, в которую Божественное правосудие вовлекло большую часть народа.
Армия Тита состояла из четырёх легионов: трёх, которые вели войну в Иудее под командованием Веспасиана, и четвёртого, прибывшего из Сирии, который, разбитый несколькими годами ранее иудеями вместе с Цестом, вёл эту экспедицию с пылом, разожжённым желанием смыть позор. К этим римским силам присоединились в гораздо большем числе союзные и вспомогательные войска, предоставленные народами и царями соседних земель. Тацит подробно перечисляет двадцать союзных когорт, восемь кавалерийских полков, подкрепления, приведённые царями Агриппой и Соемом, лично сопровождавшими Тита, тех, кого послал Антиох Коммагенский, а также отряды арабов – народа, всегда враждебного иудеям и жаждущего грабежа. Множество молодой римской знати также прибыло из Италии, чтобы отличиться перед глазами сына императора. Все спешили заслужить расположение молодого принца, чья ещё новая фортуна не успела обзавестись сторонниками и открывала самые лестные надежды тем, кто первыми заслужат его благосклонность. Более того, служба под началом Тита была столь же приятной, сколь и полезной: его добродушные манеры, приветливость, естественная вежливость, лишённая всякой напыщенности, покоряли сердца. Он подавал пример усердия в военных упражнениях, которые исполнял с большой ловкостью. Он разделял с солдатами труды и походы, не забывая, однако, о достоинстве своего сана.
Тиберий Александр, человек умный и опытный, бывший префект Египта и, как я не раз отмечал, иудей по происхождению, имел, если верить словам Иосифа, верховное командование над всей армией. Отлично зная врагов, бывших его соотечественниками, он был признан более способным, чем другие, содействовать победе своими советами. По аналогичной причине Иосиф, последовавший за Веспасианом в Александрию, был отправлен обратно с Титом в Иудею, так как считался орудием, полезным для возвращения мятежников – как своим примером, так и речами.
Когда Тит приблизился к Иерусалиму на тридцать стадий [около 5,5 км], он взял с собой шестьсот отборных всадников и выдвинулся вперёд, чтобы лично осмотреть укрепления города и расположение жителей. Он знал, что среди них царит раздор, что народ жаждет мира, но удерживается в своего рода плену мятежниками. Поэтому он не терял надежды, что его появление вызовет в городе волнения, которые позволят ему одержать победу, не обнажая меча. Эта мысль, заставившая его взять на себя обязанность, более подобающую младшему офицеру, чем полководцу, была полностью опровергнута событиями. Иудеи, увидев его в пределах досягаемости у башни Псефины, выступили против него, рассеяли его отряд и поставили его в такое опасное положение, что он выбрался из него лишь благодаря чудесам храбрости и, как отмечает Иосиф, особому покровительству Божию. Он вернулся к своей армии, а иудеи, торжествуя первый успех, ещё более укрепились в своём безумном высокомерии.
На следующий день Тит приблизился к городу с армией на расстояние семи стадий [около 1,3 км] с севера и остановился у места, называемого Скопус (что можно перевести как «Наблюдательный пост»), откуда открывался вид на город и храм. Там он разместил два своих легиона; пятый был поставлен в трёх стадиях позади, а десятый получил приказ разбить лагерь на Елеонской горе к востоку от города, отделённой от него долиной Кедрона.
