Дима успел вновь задремать. Его разбудил Лоран. Раздобыть рыбу француз не сумел, но вернулся с кружкой, и переносить ночное тангопитие никто не захотел. Втроём с Клэр они отправились вниз по пляжу. Перешёптываясь, смотрели на лунные блики в тихой воде и огибали белые куколки закутавшихся в халаты людей. Костёр в лагере давно потух. Тревожить Самоедова, Альвареса или Тёрнера с просьбой вручить им зажигалку Лоран не решился, поэтому предложил отправиться к сигнальному костровищу – там в обложенной камнями ямке всегда поддерживались угли, чтобы вахтенный при необходимости подпалил сухие пальмовые листья.
Долго провозились возле гермомешка с водой. Наполненный до отказа, он был слишком тяжёлым, чтобы тащить его на скальный выступ. В итоге наполнили кружку и несколько валявшихся неподалёку скорлупок. Подумав, захватили и парочку непочатых кокосов. Предвкушая ночное пиршество, заторопились к тропе.
Углубившись в чащу, Лоран принялся нараспев повторять:
– «Танг» вам поможет!
Клэр, смеясь, подпевала. Пляж остался позади, и можно было не опасаться, что их голоса кого-то разбудят, но Лоран вскоре смолк. Из темноты зарослей им навстречу вышел Самоедов.
Появления Михаила Аркадьевича никто не ожидал. В неловкой тишине Лоран поздоровался и обернулся к Диме, ожидая, что он заговорит с соотечественником.
– Не спится? – спросил Самоедов.
В его голосе прозвучала тревожность, да и в целом Михаил Аркадьевич выглядел озабоченно.
– Что-нибудь случилось? – по-русски спросил Дима.
– Случилось? Нет… Вроде бы нет.
Дима не потребовал объяснений. Мало ли чем тут занимался отец Риты. Он мог просто отходить в кусты, хотя место выбрал странное. Казалось, ещё мгновение, и путники разойдутся, но Самоедов, словно извиняясь, сказал:
– Решил проверить, как там Адриан. Сейчас его вахта.
– И как? – неуверенно спросил Дима и вышел из-за спин Клэр и Лорана, постарался в лунном свете лучше разглядеть лицо Михаила Аркадьевича.
– Уснул, паршивец. А нам… Сам понимаешь, нельзя упустить корабль. И во́т что… Вы осторожнее. Здесь по ночам кто-то ходит. И мне это не нравится.
– Ну, мы тоже ходим и…
– Вы не таитесь. Вас, наверное, на весь пляж слышно. А тот, про кого я говорю, таится. Я пробовал за ним проследить. Он каждый раз растворяется.
– Надо на пляже посмотреть, кого не хватает.
– Да. Идея хорошая, – оживился Самоедов. – Наверное, я так и поступлю. Но не сейчас. Понимаешь, не хочется пугать людей. Мало ли что мне привиделось.
Дима обещал Михаилу Аркадьевичу поглядывать по сторонам. Пожелав друг другу спокойной ночи, они распрощались.
Рассказ о таинственном незнакомце Лорана не испугал. Француз больше не пел, но теперь изредка принимался завывать страшными голосами и хватать исподтишка Клэр. В ответ ему неизменно раздавался смех. Диму разговор с Самоедовым насторожил, однако портить тангопитие он не стал. Да и Михаил Аркадьевич прав: мало ли что ему привиделось.
Друзья обнаружили, что Адриан, минутами ранее разбуженный Самоедовым, умудрился опять заснуть. Клэр отговорила Лорана разыгрывать филиппинца и потрясла бедолагу за плечо. Раздув угли в малом костре, друзья уселись кипятить первую порцию воды. Костёр был устроен так, чтобы не ослеплять дозорного, не мешать ему всматриваться в море, и Лоран подбросил дров.
«Танг» оказался дешёвым химическим напитком, но здесь он втекал в горло мягчайшим нектаром. Одного пакетика хватало на две кружки, и тангопитие затянулось на несколько часов. Друзья угостили растревоженного собственной безответственностью Адриана – отходить от обзорной кромки он отказался, но кружку принял с благодарностью. До поздней ночи Клэр с Лораном наперебой шутили о шастающем по бухте призраке капитана Алистера, обменивались очередными догадками о содержимом деревянного ящика. Затихали, вспомнив кого-то из пропавших друзей – на пароме они плыли группой из пяти человек, – но затем неизменно отмахивались от грустных мыслей и вновь принимались веселиться.
