Действительно, попробуйте ответить на мой вопрос:
– С тех пор, как мы обязаны нескольким поколениям политиков ужасающим состоянием коррупции, оппортунизма и удобного делового скептицизма, в который впал мало-помалу итальянский парламентаризм, мы, поэты и художники, одни сохранили из-за того, что я бы назвал полным отсутствием прибыльного рынка, пламя абсолютного бескорыстия под ослепляющим светом идеала недостижимой красоты, мы, пишущие стихи, картины и музыку без надежды заработка – разве мы не имеем права преподавать бескорыстие? И не стоило бы поэтому дозволить нам прогнать торговцев из храма и предложить наши мускулы и наши сердца Италии во имя искусства?
Возможно, вы считаете нас неспособными к политической практике из-за избытка фантазии? Но конечно, несмотря на всю нашу художественную лёгкость, мы не сможем работать хуже наших предшественников. Впрочем, мы считаем, что история ждала нас. Вы, без сомнения, заметите в разворачивании человеческих событий, что за периодом идеалистического и благородного насилия всегда следует период эгоистического и скупого меркантилизма, как тот, что мы переживаем.
Теперь мы хотим воскресить страстное и отважное усилие расы, которая смогла добиться итальянской независимости, и мы, поэты и художники, сделаем это без возбуждающего спирта развёрнутых флагов и красных фанфар, не прибегая к новым политическим системам, а только распространяя огонь неугасимого энтузиазма в этой Италии, которая не должна попасть в руки скептиков и насмешников, только электризуя ожесточённым мужеством эту Италию, которая принадлежит борцам!
Вы скажете мне, следуя наставлениям Жоржа Сореля>5, что для интересов революционного пролетариата нет ничего более опасного, чем интеллектуалы. И будете правы, потому что сегодня интеллектуализм и культура – синонимы эгоистичной алчности и ретроградного мракобесия.
Но мы, художники, не являемся так называемыми интеллектуалами. Мы прежде всего животрепещущие сердца, вибрирующие пучки нервов, инстинктивные, управляемые только божественной опьяняющей интуицией, и мы полагаем, что во всех нас горит то, что называют священным огнём.
Мы без остановки преодолели катакомбы педантичной эрудиции; мы знаем достаточно, чтобы идти, не спотыкаясь, и мы не споткнулись бы никогда, даже будь мы менее культурны, потому что мы наделены безошибочным чутьём молодых.
Мы предоставляем молодёжи все права и всю власть, которую мы не признаём за стариками, умирающими и мёртвыми, желая жестоко вырвать её у них.
Таким образом, футуризм провозглашает необходимое вмешательство художников в государственные дела с целью, наконец, создать правительство бескорыстного искусства вместо нынешнего, которое является педантичной наукой воровства.
Но я слышу, вы уже ворчите, что мы технически неопытны. Эй! Ну!.. Не забывайте, что итальянская раса на самом деле не умеет производить ничего, кроме великих художников и великих поэтов, для которых, конечно, не составит труда быстро выучиться парламентской механике за несколько месяцев наблюдения.
Я полагаю, что парламентаризм – ошибочное и преходящее политическое учреждение, обречённое на гибель. Я полагаю, что итальянская политика увидит неизбежное ускорение его агонии, если не решится заменить художниками, творческими умами, класс адвокатов – умов, рассеянных и паллиативных, до настоящего времени монополизировавших парламент и демонстрирующих там сверх меры свою особую функцию – злоупотреблять и торговать своим мозгом и своими словами.
