Друзья срочно заселились в гостиницу и принялись подбирать репертуар для выступления. Василиса играла на фортепиано, предлагая одну мелодию за другой, но Коту ничего не нравилось.
– Нет, нет, нет! – капризно восклицал он. – Это не годится! И вообще, слишком быстро. Я бы поискал что-нибудь небанальное – из Бриттена или из Шнитке…
– Ой, не могу! – потешался над ним Волк. – Кому это здесь надо? Может, «Битлз» или Киркорова?
– А по-моему, лучше что-то близкое и понятное людям, – поделился своими мыслями Иван. – М-м-м… Вот! «Жили-были два громилы. Дзынь-дзынь-дзынь! Один я, другой Гаврила. Дзынь-дзынь-дзынь!» – лихо пропел он, пускаясь в пляс.
– Ваня!! – в ужасе воскликнула Василиса.
– Что? – Он невинно посмотрел на супругу.
Девушка закатила глаза:
– У тебя, конечно, вкус… как у простолюдина!
– Тоже мне… Подумаешь – сложнолюдинка! – фыркнул Иван.
– Что? Что ты сказал?! – разъярилась царевна.
Что тут началось! Крики на весь этаж, визги, грохот… В стены летели цветочные горшки, графины, чашки и блюдца…
Кот поспешил найти укрытие, а Волк лишь философски заметил:
– Ну, немножко поссорились.
Но когда ему на голову обрушилась люстра, даже Серому пришлось признать, что парочка тогда поссорилась страшно. А всё потому, что очень уж Иван и Василиса любили друг друга. Только когда кого-то очень любишь, можно так ссориться. Потому что, если не любишь человека, ну чего с ним ссориться? Разве что, если ссориться очень любишь…
Не прошло и пары минут, как Иван нежно сказал:
– Ну, всё… прости меня!
– Ты тогда меня тоже прости! – вторила ему Василиса.
И они бросились друг другу в объятия – помирились, выходит. Мирились они, кстати, ещё лучше, чем ссорились. Для того, пожалуй, и ссорились, потому что если не поссоришься, то ведь и не помиришься… Все эти мысли с невероятной скоростью проносились в голове Волка, на которой назревала большущая шишка, пока в его фантазии не вторгся Кот.
Усы торчком, физиономия мрачная – злой он был очень.
– Я, конечно, очень извиняюсь, но мне через два часа на сцену, а у нас, простите, кот не валялся… или кто там обычно не валяется? Давайте уже репетировать! – потребовал он. Оглядев учинённый любящими супругами разгром, Кот причмокнул и предложил: – Попробуем вот это.
Он стал что-то тихонько напевать, и Василиса снова уселась за фортепиано. Пока они репетировали, Иван с Волком молча переглядывались. А потом царевич посмотрел на друга как-то по-особенному и тихо проговорил:
– Серый, знаешь… я бы с тобой в разведку пошёл.
– Спасибо, Вань… – отозвался растроганный Волк. – Я бы с тобой тоже!
– Тогда давай прямо сейчас пойдём? – умоляюще прошептал Иван и признался: – Не могу я это больше слышать!
Волк согласился. И пошли они в разведку. Надо же было посмотреть, какие у Кота соперники.
Они потихоньку удалились, а Василиса с Котом продолжили выбирать репертуар выступления.
Вот Кот облачился в весёленький костюмчик и запел арию Фигаро:
Мальчик резвый, кудрявый, влюблённый.
Адонис, женской лаской прельщённый.
Не довольно ль вертеться, кружиться?
Не пора ли мужчиною быть?
– Неплохо… – протянула Василиса. – Но я бы ещё что-нибудь поискала.
Тогда Кот нарядился в русский народный костюм и, приплясывая с платочком в руке, завёл:
Калинка, калинка, калинка моя,
В саду ягода-калинка, малинка моя!
Василиса перестала играть.
– Что? Опять не то?! – возмутился Кот.
– Хорошо… – поспешила заверить его царевна и замялась. – М-м… но не в десятку!
