«Наблюдательность обостряется от страданий» Вениамин Каверин.
Или оттого, что бабуля с младых ногтей этому учила.
Дилижанс ехал всю ночь, дважды останавливаясь для того, чтобы поменять лошадей. И каждый раз господин лет пятидесяти, занявший место у двери, выбегал на улицу, запуская в карету ночную прохладу, терпкий запах конюшни и несколько комаров. Казалось, что кровопийцы специально поджидали на станциях, чтобы как только появится возможность, проникнуть внутрь дилижанса и наброситься на спящих пассажиров.
В третий раз карета остановились ранним утром. Станция была большая, остановка продолжительная. Сонные пассажиры, прихватив корзинки с провизией, вышли размяться, сходить в дальний угол двора, стыдливо отгороженный плетёной циновкой, и позавтракать, рассевшись кто где.
Беспокойный мужчина вышел за ворота станции, попрощавшись с попутчиками и кучером легким поклоном и коснувшись края шляпы.
Перед самым отправлением во двор забежала запыхавшаяся парочка. Молодой мужчина в модной дорогой одежде, с франтоватыми усиками на ухоженном лице, в одной руке нес саквояж, второй держал за руку юную девушку. Сумка явно была не багажной, а такой, какие носят деловые люди. В конторе у Дюбуа подобную видела. Барышня едва поспевала за спутником. Шляпка сбилась, волосы растрепались, накидка застёгнута на одну пуговицу, словно девушка собиралась в большой спешке и без привычной помощи горничной. Было видно, что девушка, непривычная к забегам, устала, но мужчина не давал ей возможности остановиться, чтобы перевести дыхание.
– Успели! – радостно выкрикнул мужчина и, оставив спутницу, бросился к кучеру. – Есть ли свободные места?
– Есть, – с достоинством ответил возница. – Докуда желаете ехать, месье?
– До конечной станции, – нетерпеливо оглядываясь, как-то нервно ответил будущий пассажир.
– За двоих двадцать четыре франка. Багажа нет? – всё так же неторопливо продолжил разговор служащий транспортной компании.
– Нет у нас багажа! Нет! – отчего-то всё больше нервничал мужчина. – Поехали скорее!
– Хорошо. Давайте деньги, занимайте места.
Франт как-то нерешительно осмотрелся, опёр саквояж о колено, щелкнул замками и сунул руку в узкую щель сумки.
Вдруг оттуда повалил густой дым насыщенного синего цвета.
Все, кто был во дворе, бросились врассыпную, чтобы цветное облако даже краем их не коснулось.
– Да будь ты неладен! – завопил кучер, вмиг растеряв солидность и неторопливость. – Это же надо додуматься – украсть зачарованный саквояж. Пшёл! Пшёл вон со двора!
Вор крутился, пытаясь вытащить руку из капкана, в который превратилась похищенная сумка. Синий дым уже окрасил кожу его лица и рук, превратив франта в фантастическое чудовище. Девушка смотрела на происходящее широко распахнутыми глазами, прижав ладони ко рту. Кажется, её чудесная мечта о прекрасном принце только что безжалостно разбилась, жестоко ранив наивное сердечко острыми осколками.
В ворота вбежали стражники и растрёпанный господин с богатой тростью, но без шляпы. Служивые бросились к вору, а месье к девушке:
– Элиза!
– Папа! – облегчённо разрыдалась на груди отца дочь, не успевшая стать блудной.
– И что в головах у этих девиц? – следя за тем, как вяжут посиневшего франта, ворчал кучер. – Чуть ли не каждый месяц такие трагедии наблюдаю. Хорошо, этого поймать успели. Сколько таких глупышек, что вынесут соблазнителю казну отца или мужа, а тот – фьють, и нет его. А бывает и того хуже: увезёт беглянку в Марсель, или в Париж, или ещё куда. Говорит, что к тётушке в пансион на время… а сам в весёлый дом продаст. Ой, дуры-девки! Ой, дуры! – сострадательно покачал головой возничий, но вдруг спохватился, что время отправления уже прошло, а дилижанс ещё на станции, и закричал: – По местам! Отправляемся! Срочно!
