Хоть утро ещё ранее, но спать больше не хочется. Я же за границей! Во Франции! Пусть и находится всё это в параллельном мире. Да хоть в перпендикулярном! Всё внове, всё интересно. Я дальше Архангельска нигде не бывала. Жаль, конечно, что большая часть пути ночью прошла, и многого я не увидела. Но сейчас-то мне никто мешает любоваться живописными пейзажами: высоченными горами, ярко-зелёными долинами, мирно пасущимися стадами овец и коз.
Дилижанс проносился мимо небольших деревень, значительно отличающихся от тех, к которым я привыкла. Жилища, сложенные из камня, своей угловатой массивностью почти сливались со скалами, окружавшими их. Однообразие почерневших от времени и зимних дождей крыш, крытых тростником или камышом, иногда разбавлялась тёмно-красными пятнами черепицы богатого дома или храма. Сады и виноградники кутались в дымку распускающейся листвы. Средь травы пестрели яркие первоцветы.
И над всей этой пасторалью ранней весны на лазурном небосводе светило огромное лучистое солнце. Красота!
Все же я задремала. Проснулась, когда кучер громко крикнул внутрь кареты:
– Кто тут до Драгиньян? Мадемуазель, это вам в Драгиньян?
– Мне, – согласилась я, пытаясь стряхнуть сонливость.
– Выходите. Ваш багаж уже сгрузили.
Почему-то я ожидала, что высадят меня около прекрасного замка, окружённого рвом и высоченными, неприступными стенами. Фантазёрка…
Мои саквояжи и плетёный сундук с тканью стояли на траве у каменной стенки высотой чуть больше метра. Покосившаяся калитка, хоть и болталась на одной петле, но была закрыта, и её охраняли.
С самым независимым видом, старательно делая вид, что его здесь нет, опершись плечом о забор, подросток лет десяти грыз яблоко.
Первым желанием было окликнуть сорванца, чтобы спросить дорогу и узнать, может ли кто-то помочь мне с багажом. Но было что-то неестественное в том, что вижу, и я поспешно прикрыла рот.
– Помни, Мария, что самые подготовленные разведчики прокалывались на мелочах, – любила повторять бабуля. – Смотри внимательно, учись сопоставлять детали.
Хватит мне того, что я с Ружинским сплоховала. Впредь осмотрительнее надо быть.
Итак, что я вижу?
Мальчишка ест яблоко. Ранняя весна… Средневековье, и супермаркетов, в которых яблоки можно купить круглый год, здесь нет. Но могло яблоко сохраниться с осени под каким-то заклинанием? Могло.
Смотрим дальше.
Пацанчик хочет казаться крестьянином или кем-то незначительным. Кепи сильно потёртое и с дыркой. Но из-под него виднеются золотые локоны чистых волос. А местных я на станциях видела. Чернявые и кожа у них смугловатая.
Курточка тоже замызганная, но под ней бархатный жилет и рубашка из тонкой ткани. Башмаки грубые, на деревянной подошве, а чулки шёлковые.
Прокололись вы, граф! Хотя нет, виконт. Граф-то не объявлен погибшим.
Приседаю в реверансе и по-русски, согласно договору, представляюсь:
– Добрый день, виконт де Венессент. Как приятно, что вы лично вышли меня встретить. Позвольте представиться: баронесса Мария Павловна Вежинская. Прибыла служить гувернанткой.
Баронесса? Что, правда, что ли? Опять язык мой впереди разума лезет! Но хоть знать буду. Надо же, баронесса…
Виконт с раздражением забросил яблоко в кусты. Кажется, там кто-то ойкнул. Подобрался, склонил голову в лёгком, учтивом светском поклоне.
– Добро пожаловать в Драгиньян, баронесса. Рад приветствовать. – Но юный возраст и любопытство взяли своё, и Гильом не выдержал: – А как вы поняли, что я – это я?
