– Здрав будь, Имат-друже! – сказал Истома. Имат был чем-то похож на него – тоже кругломордый, с выпирающими скулами, только Истома – хлипковатый, тощий, плюнь – и с ног свалится, Имат же – совсем другое дело. Чувствовалась в нем изрядная сила.
– Играем, друже Имат? – Мозгляк вытащил стаканчик и кости.
– Играем, Истома-хакан, – осклабился Имат – старший помощник хазарского гостя Вергела. – Вели хозяину кумыс принести.
– А есть у него? – недоверчиво спросил Истома.
– Есть, – хохотнул Имат. – Вергел-купец два бурдюка ему продал.
– Дело у меня к тебе, Имат... – отпив кумыса и сморщившись, тихо произнес Мозгляк. – Где б поговорить, чтоб никто не слышал? А то, не дай боги, донесут Ильману Карасю, а уж тот-то лиходей известный... Не даст нам дело сделать – виру запросит.
– Да уж, Ильман такой, – согласился хазарин. – Да не узнает он ничего, коль ты сам не скажешь. Пошли на двор.
– Хорошо. На двор так на двор...
Во дворе они даже поспорили, повысив голос до крика, затем испуганно оглянулись по сторонам – не подслушал ли кто? – и, почесав затылки, наконец, ударили по рукам...
В доме варяга Ульфа по прозвищу Сломанная Стрела было непривычно тихо. Сам хозяин вместе со слугами и сыновьями вот уже три дня, как отбыл на охоту, оставив вместо себя управителя, тощего старика Кнута. Остались и гости – Альв Кошачий Глаз и чернявый Истома Мозгляк. Как ни звал их Ульф на охоту – не поехали, на дела сославшись. Ну, дела так дела. На самом-то деле не очень-то рад был их видеть Ульф, но гостеприимство проявил – куда денешься? Альв Кошачий Глаз приходился ему то ли четвероюродным братом, то ли троюродным племянником – в общем, родич. А родича следовало принять, тем более здесь, в чужом городе, который, собственно, сам Ульф, живший в Ладоге уже более десяти лет, давно считал своим. По отъезде Ульфа Альв Кошачий Глаз откровенно маялся бездельем. Пил хозяйскую брагу да оставшееся от недавнего праздника пиво, а еще – забродивший сок брусники. Тоже вещь неплохая, глотнешь – аж глаза на лоб лезут, а они у Альва и без того выпученные, зеленые, потому и прозвали – Кошачий Глаз.
Приходу напарника Альв обрадовался, даже придвинул поближе к тому кружку. Истома не отказался, нашарил в полутьме – жилище Ульфа представляло собой обычный северный дом, большой и длинный, без окон, с обложенной дерном крышей, – лавку, плюхнулся.
– Вот что, Альв, – отхлебнув, начал Мозгляк. – Хватит пить, пора подумать и о нас самих. Да, да! Этот Хельги-ярл, за которым мы следим, похоже, просидит здесь до самой осени. Можно и нам всё это время так же сидеть в безделье.
– Вот-вот!
– Да вот только – нужно ли? Не лучше ль какой-никакой навар получить?
Альв Кошачий Глаз громко расхохотался, выплеснув брагу на пол. Всё ж таки налил из кувшина еще и стал язвительно выспрашивать, много ль у Истомы лишнего серебра и с чего он намеревается получить доход.
– Не смейся зря, Альв, – обиженно буркнул Мозгляк. – Лучше послушай. Говорил я сегодня с Иматом, помощником хазарского гостя... Он бы купил молодых красивых рабынь, можно даже и порченых. Погоди, не переспрашивай... Ты, верно, хочешь знать, откуда мы этих рабынь возьмем? А я скажу откуда. Люди на торжище говорили... Тут недалеко за рекой, в сопках, есть одно озерко...
– Стой, стой. – Варяг неожиданно замахал руками. – Клянусь молотом Тора, ты хочешь навлечь на себя гнев здешних хозяев! А за гневом непременно последует месть!
