Волк – одно слово. И всё этот Вадим воду мутил у словен ильменских, не одно уж побоище вызвал, не одну деревню спалил, и даже не десяток – куда как больше. Правда, Рюрик от него не особенно-то отличался, да ведь Рюрик-то вроде как за порядок стоял, для того его и пригласили, чтоб между собой снова не перегрызться, власть да славу деля: знамо дело – чужой князь, он никому особенно не обязан и ни к чьему роду в сторону большую не склонится. Пусть уж лучше он, чужак, всеми правит, нежели сосед! А вот Вадиму-то это не по нраву пришлось. Правда, и сам Вадим не многим-то был тут люб, всё б ему жечь да грабить, волк – он и есть волк. Про Вадима вполуха послушал Истома, также и про молодого варяжского купца Лейва, исподволь, умело и про других варягов выспрашивал. Тут и вызнал про некоего Олега – Хельги, – молодого варяжского воина, недавно пришедшего из-за моря с небольшой дружиной. Видать, к Рюрику стремился Олег, да запоздал немного. Или – не очень-то и звал его Рюрик, кто знает? Во всяком случае, уходить из Ладоги вслед за Рюриком Хельги-Олег не торопился – жил себе у Торольва Ногаты, местного варяга, видно, решал – то ли податься за Рюриком, то ли самому чем заняться. Ладья у него была небольшая, да справная – ходкая, на пятнадцать пар гребцов, под парусом из красно-белых полос, на носу – чудище, по обычаю варяжскому, правда, чудище это, как к берегу ладожскому пристали, быстрехонько убрали – местных богов не гневить, да и уважение выказать.
– Значит, в раздумьях пока этот Олег-Хельги? – задумчиво сказал Истома Мозгляк. – Ну, стало быть, и нам торопиться некуда. Можно и о себе подумать, не всё о хозяине...
Мозгляк зябко передернул плечами. Хозяин – варяг Дирмунд – был зловещ и страшен. Не внешне – внешность-то у него была самая обычная – рыжий длинноносый парень, – а внутренне. Чувствовалась в нем какая-то злобная нездешняя сила, и силы этой боялся Мозгляк, да и напарник его, Альв Кошачий Глаз, тоже побаивался, хоть и бахвалился, что варяжские викинги никого не боятся.
Значит, можно и своей выгодой покуда заняться. Намечалось тут кое-что... Пройдя городские ворота, Истома Мозгляк прошел мимо детинца, чьи грозные стены из толстых, в три обхвата, бревен внушительно возвышались на вершине холма, обогнул просторную, в несколько домов, да с изгородью, усадьбу кузнеца Изяслава (было слышно, как стучит по наковальне молот), прошел мимо приземистой избы Вячки-весянина и, не доходя до подворья варяга Ульфа Сломанной Стрелы, свернул к невысокому холму, на полуденном склоне которого, в зарослях можжевельника и чертополоха, располагался постоялый двор Ермила Кобылы.
На том постоялом дворе остановился и проживал уже около месяца хазарский купец Вергел со слугами и помощниками. Впрочем, не он был сейчас нужен Истоме. Зайдя в длинный большой дом, освещаемый чадящими светильниками и тусклым пламенем очага, Мозгляк поклонился хозяину и, повинуясь его знаку, молча уселся за стол. Прямо над столом нависала закопченная притолочная балка, увешанная сушеными травами и птичьими черепами, с торца располагался очаг, над которым в огромном котле аппетитно булькало варево. Хозяйский служка принес деревянную кружку с брагой и ячменную лепешку. Истома кивком поблагодарил хозяина. Лицо корчмаря, в полном соответствии с прозвищем, было мосластым и вытянутым, и в самом деле напоминая кобылью морду. Сходство усиливали пегая растрепанная борода и такая же шевелюра, похожая на конскую гриву. Обернувшись, Ермил дал подзатыльника служке и направился к очагу – проследить за тем, как помешивают варево. Мозгляк лениво проводил его взглядом и тут же широко улыбнулся, увидев наконец того, кого, собственно, и собирался здесь встретить. Войдя в корчму, склонился в полупоклоне смуглый черноволосый парень с плоским ноздреватым, словно непропеченный блин, лицом и узкими коричневато-темными глазками. Скуластый, кривоногий, жилистый, в праздничном кафтане из ярко-алой парчи – интересно, по какому такому случаю нарядился?
