А потом Макс оправдался работой и убежал, оставив дом на попечение незнакомой девушки, а девушку на попчение огромного черного кота. Вот Лорд и бродил по коридору с видом попечителя и косился на Элси немигающими глазами.
Она сбежала. Лорд начал пугать ее своей настойчивостью. Чувствовать чужое присутствие в голове, пусть и за построенной в первые дни стажировки стеной, было неприятно до мурашек. И чем дольше Элси не пускала, тем настойчивее становилось давление и тем подозрительнее смотрели космически-голубые глаза.
Она оправдывалась тем, что нужно отчитаться перед Мориэлом, и провести напоследок пару наблюдений, и забрать из квартиры плед, и сделать много других “и”. Но когда вышла на улицу, заперев за собой дверь, и давление на голову ослабло, выдохнула с облегчением. Работка, которую подкинул ей Мориэл, начинала казаться все менее подходящей для стажерки-полукровки.
Город Элси это в очередной раз доказал.
Есть такие места, из которых хочется побыстрее уйти: спрятаться под капюшоном, засунуть в карманы руки и топать к выходу. Хорошо, когда этих мест мало. Плохо, когда таким местом становится целый город. И города вообще.
У Элси не было капюшона и карманов, и она шла, опустив глаза, не зная, куда деть отчего-то слишко белые и слишком холодные руки. Асфальт выстукивал шаги, ровно, точно, как часы. Тик-так. Шаг-шаг. Элси вслушивалась в его голос, чтобы случайно не побежать.
Она оправдывалась тем, что ужасно отвыкла от улиц, от людей, от машин, от голосов – от суеты, которая неизменно сопровождает город. Мимо неслась жизнь. Элси чувствовала ее горячее дыхание, слышала ее сбившийся пульс, в глаза била пыль из-под ее ботинков.
– Смотри, куда прешь, – буркнул кто-то.
Элси вздрогнула, хотя никого и не задевала. Но этот голос, выбившийся из общего гула голосов, разбудил ее. Элси подняла голову и увидела город.
Это был новый город. Неровная плитка дороги, расцвеченная вывесками забегаловка, трамвайная остановка и трамвай, набитый телами до отказа, перекресток с неработающим светофором, хилый жилой дом, кажется, пятиэтажный, а за ним – спящий квартал точно таких же ничем не примечательных буровато-серых домиков, наставленных вразнобой, игрушечных.
Это был очень старый, больной город. На скамейке у дома согнулся старик в лохмотьях, у подъезда девушка мужеподобного вида громко ругалась с кем-то по телефону, и от ее голоса слетающая с сигареты струйка дыма рассеивалась в сером воздухе. Люди шли мимо, как заведенные. Хлопала дверь продуктового магазинчика Каждый раз, как это происходило, поднимал голову грязный старый пес. Вместе с головой поднималось одно ухо.
Город ничем не отличался от других городов, в которых Элси успела побывать. Впрочем, их список был очень коротким.
Если верить картам, дорога предстояла недолгая, но и не слишком приятная. Элси верила не картам, а Мориэлу, но и он говорил то же самое. Как же не хватало его… способностей? Элси так и не придумала за три года лучшего названия. Ей нравилось “трансгрессия”. Мориэл предпочитал сухое “перемещение”. Но суть от этого не менялась. Мориэлу никогда не приходилось идти по незнакомым грязным улочкам, надеясь не упустить нужный поворот.
В автобусе было и того хуже. Элси жалась к окну, подталкиваемая с одной стороной сумками очень дородной дамы в пушистом пальто, а с другой – запахом, исходящим от не самой приятной наружности человека неопределенного возраста. Чтобы вознаградить себя за испытание двадцатиминутной поездкой, Элси заскочила в кофейню. Внешне та выглядела если не хорошо, то хотя бы презентабельно. Элси стояла в очереди, прокручивая в голове предстоящий диалог и проклиная себя за то, что не может, как все нормальные люди, не переживать из-за необходимости открывать рот в незнакомом месте.
