Избранная для бастарда - страница 16



Я моргаю медленнее. Еще медленнее, успевая увидеть приближение оазиса, но так и не доезжаю до него.

- Карден, - зову мысленно, не уверенная, что он и сейчас, у границы, сможет услышать мои спутанные мысли. - Помоги, пожалуйста, мне холодно. Мне очень холодно. Я, наверное, умру. Если ты не спасешь меня, мы так никогда и не встретимся. Мне очень больно, страшно и холодно, Карден. Карден… - Последнее слово звучит в моей собственной голове так, как будто я выдохнула его вслух. Тихо и с огромным усилием.

Такое ощущение, что мое обращение к правителю Рандемая отбирает последние силы, потому что сразу после этого мои глаза закрываются, а тело словно придавливает каменная плита, и я падаю на шею лошади, ухватившись слабыми пальцами за гриву. А после наступает долгожданная темнота.

10. Глава 9

Карден

- Карден, - едва слышно проносится в моей голове, и я останавливаюсь. Все звуки стихают. Стоящий рядом Траван хмурится, и по губам я вижу, как он зовет меня, но слышу только свою Тиальду.

- Помоги, пожалуйста, мне холодно. Мне очень холодно. Я, наверное, умру. Если ты не спасешь меня, мы так никогда и не встретимся. Мне очень больно, страшно и холодно, Карден. Карден…

Последнее слово звучит в моей голове как шепот, и от него по позвоночнику проходит холодок. Ей холодно? Но почему? Что, черт побери, там происходит?!

- Фидон! - рявкаю я, и мой советник тут же оказывается рядом.

- Да, господин? - кланяется он.

- К Бригону отправили людей?

- Отправили, господин.

- Тогда почему до сих пор нет вестей?! - рычу я и подаюсь вперед. - Если в течение недели моя Тиальда не появится в Макитане, я лично снесу тебе голову, понял? - цежу сквозь зубы.

Мой приятель и советник напрягается. Он не робкого десятка, как и все, кто меня окружает. Ненавижу слабаков. Но даже Фидон сжимается от моей угрозы. Он-то уж точно знает, что она не пустая.

- Сделаю все от меня зависящее, господин.

- Докладывать каждый день, пока я буду в Пакрайде.

- Хорошо, господин.

- Траван, готов? - раздраженно спрашиваю друга.

- Да, господин, - кивает он.

- Тогда поехали.

Мы запрыгиваем на лошадей, и я бросаю последний взгляд на Фидона.

- Столица на тебе. Если здесь произойдет что-нибудь, что мне не понравится, ты знаешь исход, - киваю на виселицу на главной площади, на которой болтаются тела двух человек, по чьей вине мы слишком поздно узнали о лазутчиках Бригона. Лазутчики уже давно обезглавлены, и их головы насажены на кол при въезде в город в назидание всем, кто решит, что он умнее меня.

- Слушаюсь, господин, - снова кланяется Фидон.

- Доро-о-огу! - кричит один из воинов, сопровождающих меня в поездке к отцу, и люди на площади расступаются, давая нам проехать к воротам.

Мы минуем огромный рынок, с которого несет до тошноты мерзким запахом протухшей рыбы, под копытами лошадей чавкает и летит в разные стороны грязь. Бросаю взгляд на кожевника, который соскабливает остатки мяса с нового куска кожи, вычищая его до блеска. Потом смотрю на открытую кузницу, где подмастерье кузнеца суетится, подавая мастеру инструменты. Я люблю свой город и сделаю все, чтобы защитить вверенные мне земли. Даже если ради этого придется сдохнуть самому.

Пока мы скачем по нейтральным землям Кампы, в моей голове то и дело всплывают отголоски воспоминаний слов моей Тиальды.

“Мне холодно”

“Я, наверное, умру”

“Мне больно. Страшно. Холодно”

Я так давно перестал сочувствовать окружающим, что сейчас ноющее чувство тревоги кажется мне каким-то странным и инородным. Как будто у меня вдруг вырос хвост или третья рука. Это что-то лишнее, мешающее, от чего хочется немедленно избавиться.