Изгнанник - страница 19

Множество котят разных возрастов резвились в палисаднике меж кустов в густой траве. Слуга-ребу следил за тем, чтобы дети богини любви, плодородия и семейного очага Баст, женщины с кошачьей головой, в пылу игр не повредили цветы, любовно высаженные рукой хозяйки. Да разве уследишь за ними! Не успел слуга на миг отлучиться, чтобы зачерпнуть воду в горшок из небольшого бассейна у высокой глиняной стены, как котята вырвали из земли цветок с нежно-розовыми лепестками и устроили на него охоту. Ребу, бормоча себе под нос проклятия, выпроводил озорников из палисадника, попытался вернуть растение на прежнее место. Тщетно…

– Брось, Кнофер, пустая затея, – окликнул его хозяин. – Принеси нам еще вина.

Слуга потерянно огляделся: куда деть цветок, махнул рукой, пошел в дом, бережно удерживая растение перед собой на открытой ладони.

– Выбрось его, – раздался из гостиной глухой голос Эрте, отдыхавшей после обильного застолья. – Вино кончилось? Спускайся в погреб.

Вскоре Кнофер вернулся во двор. Проходя мимо палисадника, он окинул взором клумбы: вроде все на месте.

Эли принял из его рук кувшин с такой же печатью, как и предыдущий. Бронзовой колотушкой он осторожно расколол глиняную пробку.

Кнофер поднял с земли большой, с бычью голову, горшок с водой, направился к кустам акации. Слышно было, как он поминает свою жену, ушедшую к реке стирать белье:

– Где Бену носит? Разве один углядишь за всеми.

Крупный кот с рыжеватой короткой шерсткой появился словно из ниоткуда, улегся на скрещенные ноги Потифара. Кроме кота, в имении жили еще три кошки. Обычно в это время они отправлялись к зернохранилищу охотиться на голубей. Нет, хозяева не жалели для них еды. Торговцы, зная щедрую руку главного судьи, всегда держали в запасе для его питомцев свежую рыбу, молоко и отборные куски мяса. Несмотря на это, охотничий инстинкт каждый раз заставлял кошек рыскать по округе в поисках добычи. Наверное, в городе не было более ревностного приверженца кошек, чем Потифар, если, конечно, не считать жреца богини Баст Хафрома, содержащего кошачий питомник по долгу службы. Не кто иной, как Хафром, и подарил Потифару первых котят.

Потифар, поглаживая кота по спине, украдкой любовался Эли. Наблюдал за плавными, неторопливыми движениями своего приемного сына, за тем, как он разливает вино по кружкам, как ест кусок холодной гусятины с пшеничным хлебом, макая в кисло-сладкий соус. На груди Эли висело широкое ожерелье из отполированных золотых пластин, жемчуга и драгоценных камней, на запястьях и лодыжках блестели золотые широкие браслеты с начертанными на них заклинаниями и молитвами. Средний палец левой руки украшал серебряный перстень с бирюзовым камнем. Все это Потифар подарил Эли в честь окончания школы писцов. Вчера во время торжества в Зале истины родители выпускников, жрецы-учителя, Саба, его ближайший друг, – все они восхищались красотой его сына! Потифар тогда расчувствовался, чуть не заплакал от счастья. Хорошо, Эрте рядом была: успокоила.

Сын! Пусть не родная кровь. Пусть хабиру. Это ничего не значит. С тех пор, как умер Какемур, их с Эрте сын, Потифар не делит людей на египтян и не египтян, он делит людей на живых и неживых. Боги забрали Какемура на «Ладью вечности», не спрашивая, кем он был рожден.

Потифар до сих пор в деталях помнит тот день, когда впервые повстречал Эли. Помнит, как перед этим он долго стоял на коленях в святилище бога Осириса и умолял дать успокоение его истерзанной тоской душе. Как он уже было прошел мимо мальчика, сидящего на каменных ступенях храма, но в этот момент его поприветствовал писец. Потифар обернулся и натолкнулся на взгляд мальчика. Он увидел глаза Какемура! Его взгляд! Добрый и наивный! Уже вечером, находясь дома, Потифар понял, что это Осирис послал ему этого мальчика. Потифар должен помочь ему стать счастливым.