– Доброго Вам здоровья, – вежливо поздоровался со мной мужчина. – Меня зовут Ганс, и я…
– Если Вы к Джеймсу, то Вы опоздали. Его больше нет, – пафосно сообщила я незнакомцу как раз в тот момент, как он открыл рот, намереваясь что-то сказать.
Ганс посмотрел на меня с оторопью и закрыл рот.
– Он что, умер? – откашлявшись, хрипло прокаркал мужчина.
Я вздохнула и потупила глаза. Наверное, брякнуть в ответ: «Для Джеймса было бы лучше, если бы он умер», – это будет не слишком вежливо?
– Нет. Временно переехал жить к маме, – мило улыбнулась я, желая спровадить поскорее незваного гостя.
– Н-но у Джеймса н-нет мамы. Она д-давно умерла, – начал заикаться мужчина.
Я уже не стала прятать тяжелый вздох и надменно покосилась на фарфоровые часы, что стояли на полочке в холле.
– Я соболезную. Но меня это мало волнует. Джеймс здесь больше не живет. Всего хорошего, – я попыталась выпихать нахала из холла ближе к двери, но у меня не получилось.
Ганс встал посреди комнаты и угрожающим жестом «враг-не-пройдет» раскинул руки, упираясь толстыми пальцами в колонны.
– Как это не живет? Куда он делся? – завопил Ганс на ультразвуке. – Он мне денег должен! Отдавай быстро! Ты его жена, я знаю, значит, на тебя и переходят долги мужа. По наследству! Даже если Джеймс погиб в муках, мне плевать. Он занимал до двадцатого числа и клялся, что отдаст!
– Мамой не клялся? – невежливо фыркнула я, тоже воинственно упирая руки в боки. – Той самой, которая померла давно? Знаешь, что, Ганс, шуруй-ка ты отсюда. А то вызову полиц… кхм, стражу. И скажу, что ты пристаешь к замужней женщине.
– Денег дай? – мужчина умоляюще заглянул в глаза.
Я вздохнула про себя: «Да откуда ж я, миленький, тебе денег возьму? Были бы – не дала, самой нужны! А так их и нет…»
Но Ганс не стал дожидаться ответа. Наверное, по моим честным глазам понял, что здесь ему ничего не светит в плане финансов, и вдруг толкнул меня на колонну. Я не ожидала нападения от этого жирного борова и покачнулась. Ганс оказался на удивление сильным, несмотря на свой лишний вес и низкий рост. Он прижал меня к холодному мрамору и первым делом зажал мне рот, попытавшись поцеловать.
Я рвалась и отбивалась, как дикая кошка. Замахнулась по лицу Ганса, оставив тонкие кровавые царапины от пальцев. И только тогда, тяжело дыша, он отпустил меня. Чтобы схватиться за меч и обнажить его. Я замерла, едва дыша. Только этого мне еще не хватало! Мечом он тут размахался.
– Положи на место, милок, а то поранишься, – максимально вежливо попросила я, уже не желая дергаться и провоцировать разъяренного кредитора.
Но Ганс уже разошелся. Он прижал меч к моему горлу и зашарил ладонями по телу, к счастью, обтянутому платьем. Я сдавленно зарычала, все еще пытаясь вырваться. Но Ганс не отпускал. Его маленькие поросячьи глазки масляно окинули мою фигуру, и он похабно причмокнул:
– Может, если я возьму жену Джеймса силой в его собственном доме, до него наконец дойдет, что с Гансом Надором шутки плохи?
Да с какими отморозками имел дело мой бывший муж? У нас бандиты вежливее вели себя и разговаривали, чем этот… аристократишка с мечом! Очень опасный для меня аристократишка.
С моих губ сорвался обреченный стон. В доме никого. Только я и маленький ребенок. Ганс вполне серьезен в своих угрозах, и если он решит осуществить их, то… никто мне не поможет. Я не справлюсь с Гансом, даже если он уберет меч от моего горла. Этот мужлан тяжелее меня в два раза и в три раза шире!
