— В каком это смысле, я должна была сидеть дома? — ошарашенно переспросила Ника. — Что ты этим хочешь сказать?
— То, что сказал. — идти на попятную было уже поздно. — Я всегда говорю то, что хочу сказать, Ника. Куда ты ездила? Ещё вчера ты никуда не собиралась. Где ты сама была?
Ах, вот он как?!
— Подвозила Юлю к её обмудку! — в сердцах выкрикнула Ника. — Доволен?! Да, я опустилась до того, что сама же отвезла её к законченному мерзавцу и лжецу. Нужно было у тебя разрешения спросить?! Предупредить тебя?
Злость клокотала в женской груди. Вера была в шаге от того, чтобы открыть мужу всё, что видела. Позволить себя обмануть, быть обманутой. Но сигнал поворотника сбил с неё спесь и понизил градус агрессии.
— Куда ты поворачиваешь? Забыл, где наш дом? — выкрикнула Ника.
— Я тебе покажу, где я был! Покажу! — зло выговаривал Кузнецов, направляя машину к въезду в больничный городок. Весьма кстати указатель от него попался на глаза, а взгляд за него зацепился. — Но мы это обсуждать не будем! Я не стану ныть и жаловаться на то, как мне тяжело. Поняла меня? Мы не будем об этом говорить. Да, я тебе солгал. Но у меня были на то причины.
Вера вся превратилась в камень. Она прекрасно знала, куда её везёт муж. В этом же больничном городке был и роддом, в котором она рожала Женьку. Здесь же были и частные клиники, и лаборатории, и стационар, и травматология… Неужели с папой…?
А при чём здесь, собственно, её отец? Что она такое думает?
Машина проезжала мимо больничных корпусов, минуя одни указатели за другими. С каждым новым из них сердце Веры замирало, пока не замерла сама машина.
Кровь в венах вскипела, стала жидким пламенем. Сердце пустилось вскачь, будто норовило выпрыгнуть из груди и, прыгая, проскочить в здание, где находился кабинет психолога Дани. Раисы Львовны. Той самой, с кем не так уж и давно пыталась договориться о встрече Ника.
— Если бы я с ней не поговорил, я бы твоего отца сегодня придушил, Ника! Вот до чего он меня доводит! Вот до чего! Теперь ты довольна? Видишь во мне мужчину? Защитника и опору? Ты, как и твой папаша, относишься ко мне, как к пустому месту. На пару меня яиц лишаете. — яростно шёл в нападение Данил, разглядывая красное, как он наивно полагал, от стыда, лицо супруги. — Уж прости, что я не вывожу и иногда мне нужна помощь, нужно просто поговорить с кем-то, кто не из Измайловых! Но я же должен перед тобой за каждый свой шаг отчитываться, да? У меня ничего своего не может быть. По определению… Куда ты собралась? — заметив, как бледные пальчики коснулись ручки дверей, Даню будто ушатом ледяной воды окатило.
Не слыша выпадов супруга, Ника дошла до невысоких ступеней. Позади неё, словно раскаты грома, гремел голос Дани.
— Остановись, Ника! — он пытался её остановить, но слова были тщетны. Нагнал, схватил за руку, сжал до хруста и силой развернул к себе. — Ты что творишь? Что делаешь, а? Позорить меня вздумала? Вбила себе в голову не пойми что и собралась, как истеричка, устраивать допрос Раисе? Что ты скажешь? Что спросишь? — с каждым новым вопросом Данил всё больше выходил из себя. Такая глупость! Просто глупость. Сколько было пережито, сколько лжи было вылито, о скольком он молчал, а теперь… А теперь что? Вся его ложь разрушится, как карточный домик, по такой глупости? Из-за нелепой случайности их отношения пойдут под откос? — Я не прощу тебе этого унижения, Ника! Не прощу! Слышишь?
