Читать онлайн Белых Любовь - Свадьбы не было. И не будет!

— Маргаритка… — в мельтешащих перед глазами цветных пятнах вижу женский силуэт, приближающийся ко мне. Из-за льющегося позади девушки света, проникающего в мою палату через распахнутые двери, кажется, что её образ нереален. Слишком волшебный, мистический, зовущий, ангельский… — Рит…

— Некисло тебе Громов голову отбил. — ангельское создание заговаривает со мной голосом хорошо знакомой мне стервы.

И правда… Откуда здесь Маргаритке взяться? Никогда мой цветочек меня не простит. Не после того, что мы с Линой сделали.

— Лина, чёрт… — выдыхаю и пытаюсь прижать к себе только что вправленную руку. Перед глазами всё плывёт. — Сколько нам здесь ещё торчать?

— Снимков твоей бестолковой и бесполезной головы дождёмся и… будем посмотреть. — та, кому я довольно давно доверил свою карьеру, репутацию и популярность, хмурит светлые брови. Почти такие же, как у моей Риты… Только напомаженные, слишком объёмные.

У моей?

У моей Риты?

А Лина права. Громов мне здорово навешал. Мой первый нокаут. Первый бой и первое поражение, после длительного перерыва, восстановления после травмы и громкого возвращения на ринг.

Я знаю, что мне конец. Лина имеет право злиться. Я сам жил мечтами о возвращении в бокс, заставлял жить ими и её. Заставлял пахать, пиарить меня как боксёра и разгонять волну о моём возвращении снова и снова… Никого не слушал. А ведь она предупреждала. И не только она…

Что-то много мыслей о Маргаритке. Слишком много.

Прочь! Нельзя!

— Конец тебе, Медаев. И мне конец. — глухо заговаривает она. — Полтора года… Я такая идиотка, каких ещё поискать. Если ты сейчас хотя бы пикнешь о ещё одной попытке, о реванше… я тебя убью к чёртовой бабушке. Закончу то, что Громов недоделал. Ты уж прости мне мою несдержанность, но меня это дерьмо уже здорово достало. Не одно, так другое… — молчу. Ловлю особо крупные пятна перед глазами и позволяю ей выговориться. Она больше моего пахала — это чистая правда. Имеет право злиться, орать и сокрушаться столько, сколько посчитает нужным. Но следующие её слова заставляют грудную клетку болезненно заныть. — Когда у нас всё началось, всё было нормально. Вообще не так, как последние полтора года, Паша. После реалити, этой Риты, вашего расставания… У меня такое чувство, как будто ты перестал видеть во мне меня. Перестал видеть даже своего агента. Эта деревенская идиотка что-то в тебе сломала. Никогда, ни за одним мужиком я не вытирала сопли и не ходила за ним сердобольной мамочкой. Тебе, походу, такая дурочка и нужна. Зря мы её слили… Сидела бы у тебя дома, варила бы тебе борщи, гладила бы твои рубашки, носила тапочки в зубах, в рот бы тебе заглядывала, смотрела на тебя влюблённой собачкой, а мы бы как раньше уходили время от времени в отрыв и… И всё было бы хорошо. — она вздыхает. Откидывает водопад светлых волос за спину и упирается руками о подоконник. — Может, она бы и изменила что… Не было бы сейчас этого позора. Столько времени готовиться к твоему возвращению, столько сил положить на этот бой и так облажаться… Я не знаю, Медаев… Это край. Это конец.

— Конец. — глухо повторяю, трогая онемевшую рожу пальцами. — Край… Да и ладно.

— Ч-что?

— То. — хмыкаю. — Если мне закрыта дорога в бокс, это не значит, что она закрыта в сам спорт, Лина.

— Ты не понял. — стучит коготками по подоконнику, — Тебе, может быть, и конец как боксёру, но я говорю о том, что устала. Не понимаешь? Между нами всё кончено, Паш. Как мужчина ты перестал меня интересовать уже года как пол… Как проект… Согласись, во всём, что касается работы, тебе не в чём меня упрекнуть. Ничего личного, Паш. Только бизнес. Ты давно уже не приводишь спонсоров и являешься убыточным проектом. Я не хочу начинать всё сначала, даже в твоём новом амплуа. Я пыталась. Вспомни то реалити, куда я тебя чудом пропихнула. А вся эта история с Ритой. Ах, звезда бокса и деревенская девчушка — вы разрывали. Моя идея, моя организация…

Не выдерживаю:

— Да, всё твоё, вот только мудаком оказался и остался только я, Лин.

— И это было абсолютно твоё решение. Я его поддержала только потому, что интерес к вашей паре начал падать.

Не пойму, мне конскую дозу успокоительного вкололи? Обычно наши с Линой споры слышны на ближайший километр, а тут… Желания выяснять что-либо… Нет. Нет его. Нет вообще никакого желания.

— Я тебе скинула на почту некоторые контакты других агентов, к которым ты можешь попробовать обратиться, но предупреждаю сразу, там всё наудачу. Ты проблемный, взрывной, дурной и неуправляемый. Возможно, среди них найдётся тот, кто будет готов с тобой поработать.

— Хорош уже пыль на вентилятор накидывать. — пытаюсь заставить себя разозлиться, но внутри так спокойно, что даже кажется, будто бы пусто. — Иди уже, Лина. Давай, вперёд своими длинными и стройными ногами… на встречу к новым беспроблемным проектам. Я же прекрасно понимаю, почему ты этот разговор завела. Слухи давно ходили, что ты к Ковалёву подобраться пытаешься. Видимо, выгорело, вот и сливаешь меня. За всё, что ты делала, ты получала некислые бабки. Я тебе ничего не должен, ты мне ничего не должна. Всё! Спасибо, Лина. До свиданья, Лина!

— Я дождусь… — заикается она.

— Не надо ничего дожидаться. Ты мне не мамочка! Сам справлюсь. Уходи. Чёрт его знает, чем меня накачали, но рано или поздно это перестанет действовать, и я выйду из себя. Сейчас уходи.

…стук её каблуков ещё долгое время шумит эхом у меня в ушах.

— Золотой ребёнок. Зо-ло-той. — напеваю себе под нос, отходя от манежа.

Мне повезло, Варюшка — чудо, а не ребёнок. Днём спит хорошо, ночью спит хорошо, плачет не так, что окна дрожат, — как Маринкина Вика концерты давала, — с прикормом всё отлично, с прогулками супер, с играми…

Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!

Стучу по столу, войдя в светлую кухню.

— Ты чего? — Маринка с патчами под глазами оборачивается ко мне, держа в руках чашку кофе. — Я уже подумала, припёрся кто-то. Испугала. Чего стучала-то?

Не говорить же подруге, что я наших дочерей сравнивала и на свою никак не нарадуюсь?

— Да так… Просто. Чтобы не сглазить.

Да, так распорядилась судьба, что мы с Варюшкой живём у Марины дома. Но мы не нахлебники, вовсе нет. Честно платим по счетам, аренду, хоть Маринка и противится, но я всегда что-то такое, эдакое в дом покупаю, если она совсем уже наотрез отказывается с нас деньги брать. У Марины дочь на три года старше моей. Уже большая мадемуазель. В сад ходит. Нам об этом ещё мечтать и мечтать. Что касается личной жизни… здесь нам обеим с Маринкой не повезло. Не знаю, даже кому больше, потому что Маришка родила от женатого, правда, богатого, а я… А я родила от Медаева… Для себя я родила, в общем. Нормально мы живём. Вот такой вот большой женской компанией. Нам никогда не бывает скучно. В моём положении вообще грех на что-то жаловаться.

— М? — мычит подруга. — Кого это там принесло? Мой тачку сменил, что ли?

Без особого интереса я выглядываю в приоткрытое окно, а там… кошмар всей моей жизни.

— П-паш-ша…

— Паша? — хмурится подруга. — Твой, что ли?!

Да ну, разве такой, как Медаев, может быть моим? Нет, не мой. И не был им никогда. Линин…

— Стоять, подруга, — Маринку передёргивает в тот момент, как Паша бесцеремонно отпирает калитку в наш двор, — А как он узнал, что вы у меня живёте? Ты что, к этому кабачку вернуться решила?

— Кто? Я? — сердце грохочет, собственный голос едва слышно. Ах, если бы… Кому я нужна? — С чего ты вообще взяла, что он ко мне? Я ему точно твой адрес не давала! Да и когда бы? Я, как ушла от него беременная, точнее, как он меня вышвырнул из своей красивой жизни, так ни разу с ним и не общалась. Дом-то твой!

— Да я его только на картинках в интернете видела! И то, потому что ты в него влюблённая была! Что ему у меня делать?

— А у меня? — начинаю злиться. Неужели моя единственная подруга думает, что после подобного я могла бы спокойно дышать одним воздухом рядом с этим человеком? — Если бы я хотела, чтобы он ко мне заявился и узнал о Варе, я бы, знаешь ли, к нам в посёлок вернулась! — внутри ураган, а язык показать хочется, будто мне лет восемь. — Ты пойдёшь открывать.

— Да сейчас же.

— Да-да, Марин, ты. Дом твой, ты хозяйка.

— Тогда никого нет дома. — припечатывает воинственная брюнетка, дёрнув занавеску на окне. — Всё. Постучит и уйдёт, раз уж мастак по чужим дворам шляться.

На эмоциях я остервенело киваю. Часто, долго, пока до меня не доходит следующее:

— Погоди… Как это постучит? А если Варьку разбудит? Тогда мне вообще… — с шумом сглатываю, вспоминая, какой Медаев в гневе, — Крышка.

— Ох и наивная, Ритка. — тихонько стонет Марина. — На тебя ни слов, ни зла нет. Давай представим… — слышится стук во входную дверь. Мы обе вздрагиваем, будто над нашими головами пули свистеть начинают. — Чисто теоретически мы, конечно же, можем представить, что твой Паша стал мудрее, умнее, взрослее и серьёзнее. — едва слышно шепчет. — Сгрыз себе все локти и решил тебя разыскать, чтобы вернуть. Уж не знаю, как это делается, в сериалах и книгах этому мало внимания уделяют, но полагаю, что где-то там, рядышком с твоим адресом или номером телефона, скорее всего, находятся и Варькины данные, Рит. Как людей ищут? Вот ты знаешь?

Я качаю головой на чистом автомате.

— Вот, и я не знаю. Может, всё вообще не так было.

— А… а как? — облизываю пересохшие губы и вся обращаюсь вслух. Кажется, Медаев стучать перестал. Может, он мне вообще привиделся?

— Наоборот. — шипит Маринка, отдирая из-под правого глаза золотистый патч. — Может, он о дочери узнал, вот и тебя нашёл.

— А как узнал-то?

— Есть у меня несколько вариантов… Десятков.

— Чего? Чего десятков?

— Несколько десятков вариантов. Пузатую девку так же сложно заметить какому-то вашему общему знакомому, да? Там, знаешь, как иногда бывает… ууу… — любительница мелодрам и любовных романов страдальчески глядит на меня. Видимо, уши мои жалеет. Мне как-то не хочется слушать эти несколько десятков вариантов. — Чего тихо так, не пойму… — Марину тоже настораживает тишина. — Он у тебя замки вскрывать не умеет?

— Он мне сын родной, что ли? Откуда я знаю, умеет он что-то или не умеет?! Мы и года вместе не прожили, Марин! Знаешь, как тошно и страшно, а ты со своими… — замолкаю недоговорив. Стук повторяется. На этот раз он громче и быстрее. И ему вторит громкий, до боли знакомый голос Паши.

— Рита, ты точно должна быть дома. Открывай.

Рита… Рита! Он сказал, Рита!!!

— Ну всё, подруга, отбегала своё. — вздыхает Маринка. — Давай, иди открывай, но в дом не пускай. Можешь сказать, что хозяйка против того, чтобы ты гостей водила. Я за телефоном, чуть что, сразу в полицию звоню. Викин зонт ещё возьму. Если что, подсоблю хоть чем-нибудь. За стеночкой постою. Или лучше начать на видео всё фиксировать? Судиться за Варьку начнёте, в суде может пригодиться…

Иногда мне кажется, что Марина не просто много романов читает и много мелодрам смотрит — она в них, блин, живёт!

Я бы рада пойти… Нет, правда, я за это время, может быть, и не изменилась особо внешне, не нарастила броню и не стала жёстче, в чём меня постоянно упрекал Медаев, но я абсолютно точно стала сильнее. Это несложно, когда жизнь — та ещё рулетка, а на тебе огромная ответственность за свою малышку.