Свадьбы не было. И не будет! - страница 2

Мне нечего стыдиться и нечего бояться. Этот мужчина вышвырнул меня из своей жизни, спустя несколько дней после того, как я ему сообщила, что у меня задержка. Да и на задержку мне были предложены десятки контактов хороших клиник. Ему не нужен был ребёнок от меня. Спустя пару дней не стала нужна и я. Всё нормально, так бывает. Вряд ли я такая единственная, иллюзий не питаю.

Полтора года прошло… С какими глазами он там топчется с той стороны дверей? Как объяснит свой визит?

Руки ходуном ходят. Ноги не отстают. Правая почему-то прямо-таки дёргается. Своей жизнью живёт.

Как в замедленной съёмке, проворачиваю ключ в замочной скважине, тяну на себя отчего-то расшатанную ручку, что под моими пальцами трясётся и гремит, тяну на себя дверь… Вдох. Замираю.

Какая девушка не мечтает утереть нос своему бывшему? Иногда я тоже фантазировала, как он увидит меня при полном параде, с красиво уложенными волосами, в роскошном платье, с идеальным макияжем, непременно на каблуках и непременно в толпе. Ахнет, конечно же, при виде меня. Его сердце быстрее забьётся, в его голове и глазах бесенята непременно решат, что я хороша, неотразима, неподражаема…

Но вот стою в кремовой, растянутой футболке, в легинсах, с заколотыми крабиком на затылке уже как два дня немытыми волосами, без грамма косметики, в домашних, пушистых тапках, от которых Варька балдеет, — особенно когда я в них перед ней вытанцовываю, — и вижу тень Медаева. Не буквальную, конечно же.

Мне прекрасно видно его волевое, по-мужски притягательное лицо, квадратный подбородок, крупноватый нос, с горбинкой, разумеется, губы, которые мне когда-то так нравилось целовать, а в груди вьюга свищет.

Чего я боялась всё это время?

Дурочка.

Не знаю, что читается на моём лице, но у Паши явный ступор.

Сама не замечаю, как уголок губ дёргается в нервной и кривой усмешке.

Ах да, они же с Линой столько бабла и сил в меня вбухали… Всё пытались под конец наших отношений из меня слепить фифочку, которую не стыдно в их великое общество вывести. Шмотки, цацки, бесконечные визажисты и мастера по женской, конечно же, красоте.

Неужели думал, что я на это повелась и этим прониклась? Ждал цацу-королеву? Разочарован?

— Пора бы уже что-то сказать, Медаев. — не узнаю свой голос. Он звонкий, как звон бокалов, и едкий, как сигаретный дым. — Какими судьбами?

Его правая бровь… Та самая, зараза, по маленькому шраму над которой я так любила проходиться подушечками пальцев…

Прочь! Нельзя! Никаких воспоминаний!

Нет Медаева! Тень его есть. Павла Медаева я никогда и не знала!

— Здравствуй, новая и грубая Рита. — он собирается. Правая бровь прекращает движение вверх. — Давно не виделись.

Это так банально, что даже злит. Пусть уже говорит, зачем пришёл, что он знает, и проваливает на все четыре стороны!

Я в долгу не останусь, верну ему те же слова, которыми он меня из своей жизни вышвырнул.

Да!

Да, так и поступлю!

Не струшу! Не дрогну!

Плевать мне на то, что он знает. Он моих чувств не щадил… Почему я с его считаться должна?

— Неловко… — почему-то он хмурится. Я думаю, он злится, потому что его бесконечные образы в голове в очередной раз не совпали с реальностью. Так было, есть и будет. Такой он сам. Медаев наверняка ждал, что я ему на шею брошусь или улыбки дарить буду, как его эти… Прости боженька, не буду даже мысленно выражаться! Паша всегда от людей чего-то ждал. Стратег недоделанный. Люди ещё подумать не успели, а он уже планы настроит, их поступки напророчит… — Ты говорила, что твой отец мёртв. — звучит то, что даже мой мысленный голос заставляет смолкнуть.