– Дорогая, ты выглядишь бледной. Тебе лучше вернуться в постель и отдыхать, как и сказал лекарь, – строго произнес Филипп.
Мне бы залепить ему пощечину и броситься наутек? Но на таком сроке маловероятно, что я оторвусь от Филиппа хоть на минуту.
– Я приеду позже, – Александр с мягкой улыбкой коснулся моего живота. – Береги себя и малыша, Элион.
Брат ушел. Он так и не понял, не поверил, что как раз здесь мне с малышом угрожает опасность! Закрывшись в себе, не говоря ни слова, я тенью последовала за Филиппом в спальню.
Он оставил меня одну, и мой взгляд случайно упал на зеркало. Да уж, болезнь и слезы никого не красят… Побледневшая, встрепанная, с еще влажными ресницами. Но даже так было видно, что тушка мне досталась, что надо. Невысокая, с тонкой талией и высокой грудью, которая за счет беременности налилась и выглядела еще лучше. Длинные темно-каштановые волосы лежали мягко и шелковисто. На бледном лице контрастно выделялись выразительные карие глаза и губы, которые даже без помады выглядели вишневыми. Вот только… Филиппу красавица-жена что шла, что ехала.
Нужно было продумать побег, пока он снова не попытался навредить малышу. Просчитать варианты. Ведь я не имела права ошибиться! Я ответственна не только за себя, но и за ребенка. Нужно было хорошенько покопаться в воспоминаниях, понять, как выжить в новом мире… Но заняться этим я не успела. Ведь в дверь постучали, и внутрь вошла пожилая служанка. Та самая, что помогала таскать коробки.
– Господин Филипп сказал с Вами посидеть, – сообщила она, усаживаясь в кресло в уголке. – Вдруг плохо станет или еще чего. Да и говорит, поругались вы страшно, как бы дел ни наворотили! Я тут, в уголочке посижу, повяжу чуток, а Вы отдыхайте, госпожа, я мешать не буду.
Я вздохнула. Все ясно, Филипп решил перестраховаться на случай моего побега. Оставалось только послушно лечь в постель и прикрыть глаза. Что ж, восстанавливать силы тоже нужно. Больной и слабой я далеко не сбегу.
К вечеру ко мне заглянул Филипп. Служанка ушла, и мы остались наедине. Я взволнованно глянула на закрывшуюся дверь. Потом перевела взгляд на лицо Филиппа. В теплом свете одинокой свечи оно выглядело мягче, еще красивее.
– Мне сказали, ты отказалась от ужина, – Филипп сел на край кровати.
– Не хочется.
Я отвернулась, подтягивая на плече ночную рубашку. Она была такой тонкой, из нежной белой ткани, что казалась прозрачной. Особенно под пристальным взглядом муженька. Филипп перехватил меня за подбородок, силой заставляя посмотреть в лицо.
– Врешь, – отрезал он, большим пальцем с нажимом проводя по моим губам.
Филипп потянулся ко мне. Собрался поцеловать. Я резко вскинула руки, упираясь ладонями в его широкие, крепкие, будто каменные, плечи.
– Не хочу, чтобы ты снова подлил мне что-то! – яростно выпалила я в лицо Филиппу. – Я не дам тебе убить нашего ребенка!
– Элион, хватит выдумывать ерунду! – разозлился он, отпуская и вскакивая с кровати. – Я сам испугался за тебя сегодня, нечего обвинять меня во всех смертных грехах! Я не виноват, что тебе стало плохо!
Филипп нервно прошелся по комнате, как тигр по клетке. Ой-ой, сбежать захотелось? Неуютненько стало? Я зло прищурилась, прожигая его взглядом.
– Да ты что? Может, и эту шлюху в дом притащил не ты, потому что между ног зачесалось?
– Не говори так! – Филипп рывком повернулся ко мне, его глаза вспыхнули странным огнем, а с губ сорвался почти стон. – Салли… Она не какая-нибудь девка из дома разврата, как ты могла бы подумать! Все не так просто! Ты просто ничего не знаешь.
