– Что с ней, не молчи, – рычит Кондор, от чего лекарь смеряет его недовольным взглядом. – И не смотри на меня так. Ты пугаешь нас, так говори уже.
– Я не могу сказать всего и сразу, мне нужно взять у Леди Илианы кровь для анализа и убедиться в том, что вижу. Все может быть совсем не так, и, прежде чем помочь, прежде чем назначить лечение, я должен знать все наверняка. Вы же хотите, чтобы помог вашей супруге, а не навредил?
– Делай свое дело, только поскорее. Спаси мою пару и сына. Для этого ты здесь, – целуя в макушку, Кондор бросает в лекаря слова.
Мне все равно, в каком тоне их разговор, мне нужно только спасти дитя. Остальное потом. Мужчина отходит от постели и начинает рыться в своем чемоданчике.
– Потерпи, скоро станет легче. Все будет хорошо, я тебе обещаю. Наш сын будет жить, – шепчет на ушко Кондор, пока лекарь перебирает бутылечки.
– Не хочу никаких зелий. Не хочу. Я боюсь, – плачу истинному в грудь.
– Вот, то что нам нужно, – довольно говорит лекарь, выуживая склянку.
Мне страшно, у меня дурное предчувствие.
– Нет. Не могу. Не хочу ничего пить. Можно же как-то иначе помочь. Верно? Молю, не надо, не хочу, – начинаю брыкаться, метаться по постели, когда лекарь подходит к нам.
– Лорд Моргаф, это нужно выпить, до дна, – и протягивает мужу бутылек.
Тот сомневается несколько секунд. Смотрю в его глаза, умоляя не делать этого. Он почти соглашается, но, когда в моих вспыхивает очередная волна боли, выхватывает лекарство из рук лекаря.
– Это для твоего же блага, – истинный перехватывает меня поудобнее, чтобы не могла вырваться.
– Нет! – кричу не своим голосом, но я слабее, ничего не выходит.
Кондор силой прижимает горлышко к губам и умудряется зажать мне нос, чтобы влить зелье. Супруг выжидает время, а потом разжимает нос, и в этот миг, когда вместе с глотком воздуха, глотаю и гадость, в комнату врывается служанка.
– Нет, нет, нет! – кричит девушка. – Нельзя.
– Как ты посмела ворваться сюда? – кричит супруг, а я чувствую, как меня скручивает от боли.
Кричу, задыхаюсь, теперь уже сама по себе. Все тело в дикой агонии. Хочется умереть, лишь бы не испытывать этой муки, словно все тело пронизывает сотня кинжалов, раз за разом разрывая плоть.
– Что за, – все в растерянности, а я хватаюсь за Кондора. – Что ты ей дал?
– Это не я, клянусь вам. Жизнью клянусь.
– Это не он.
– Ана!
Слышу какофонию звуков. Смотрю на истинного затуманенным взором и делаю последний хриплый вздох, прежде чем уйти в объятия темноты.
Кондор
– Что за, – не понимаю, что происходит.
Глаза Аны начинают закатываться, слышу, как все замедляется стук ее сердца, а вместе с ним мое замедляет в ужасе бег. Смотрю то на пару, то на склянку в руках, то на врача, и понимаю одно, хочу собственными руками разорвать виновного. Но позже.
Илиана, девочка моя, не надо. Не сдавайся. Дыши, не смей сдаваться. Я не отдам тебя в лапы смерти.
– Что ты ей дал? – рычу на лучшего лекаря в городе, прижимая пару к себе, согревая собой.
– Это не я, клянусь вам. Жизнью клянусь, – блеет побелевший мужчина.
– Это не он, – служанка вступается, выступая вперед, прижимая руки к груди.
А я слышу лишь один-единственный звук.
Хриплый вздох и тишина.
– Ана! – не могу поверить, что все.
Сердце не бьется, глаза закрываются.
– Нет, этого не может быть. Нет, Ана, очнись, – глажу лицо, трясу за плечи, но она не реагирует.
На безмятежном лице ни тени улыбки или горя, она спокойна, нейтральна. Словно, просто спит без сновидений. Наблюдал не один десяток раз за ней во сне, стараясь понять, почему она.
