Мариус молча смотрит на чокнутого Жреца исподлобья. Он не хочет усилять Кристалл, потому что не желает преисполниться ко мне влюбленностью моей супруги, ведь это полный абсурд. И он в принципе не умеет любить и не желает знать, каково это быть глупой обманутой девочкой.
— Ты сейчас серьезно? — наконец говорит Мариус. — Может, ты сам это сделаешь?
— Не хочу я тут рыдать перед Альфой в обманутых чувствах, — Жрец цокает. — Мне по статусу не положено.
— А мне, значит, положено? — рычит Мариус. — Я, мать твою, Темный Чародей!
— Ну вот! — Жрец улыбается. — Ты Темный, потому что в глубине души очень ранимый, однажды очень горько плакал и поэтому на всех озлобился.
— Я никогда не плакал…
— Ну вот! — Жрец улыбается еще шире. — Порыдаешь и освободишься от беремени непрожитых эмоций.
Если меня мутит от разговоров двух сумасшедших стариков, то мой зверь с интересом за ними наблюдает. Если бы он сейчас сидел за столом, то обязательно бы навострил уши и в любопытстве крутил головой.
— Альфа, — Мариус разворачивается ко мне. — Я готов голову потерять, но не усилять Кристалл. Можете сейчас же вырвать мне сердце, и дело с концом.
— Экий трус, — Жрец щурится. — Способен только исподтишка гадить, — повышает голос, — Кристалл — твоих рук дело! Ты его и можешь усилить! Я над ним неделями буду корячиться!
— Можно уточнить, — вздыхаю я и подпираю лицо рукой, — для чего надо усилять камушек?
— Объясни ему, — Жрец кивает в мою сторону, не спуская взгляда с мрачного Мариуса.
— Что есть человек? — Мариус задает вопрос, полный печальной философии, к которой я совершенно не готов.
Я улавливаю в стенах отголоски слез Гризы, ее криков на слуг и проклятий в мою сторону. Я мерзавец, подлец и негодяй. Забрал ее лучшие годы, обманул и оставил ни с чем. И не желает мне счастья и любви с тупой деревенщиной, которая должна была подохнуть в лесу от зубов бешеного бобра.
— Человек есть его воспоминания, — зловеще произносит Мариус, не дождавшись моего ответа. — Мы должны разбудить вашу супругу ее самым ярким и болезненным воспоминанием. Так как глубоко спряталась под тенью зверя, то Кристалл надо усилить… — щурится и обнажает зубы в улыбке, — и какой я молодец, что камушек не уничтожил.
Закрываю глаза и выдыхаю. Было глупо ожидать, что Илина вернется милой и улыбчивой девочкой. Она очнется в истерике, ненависти и в новом витке ярости с желанием сбежать и разорвать связь.
— Может, в лес ее, Альфа? — заискивающе шепчет Мариус.
— Делай свою работу, — открываю веки и с предостережением вглядываюсь в его мутные глаза. — Если откажешься, то о смерти можешь только мечтать.
— Я впервые сожалею о своих темных делишках, — бубнит Мариус под нос и подхватывает Кристалл Забвения с ладони Верховного Жреца.
Вертит его в пальцах и обреченно шепчет:
— Я могу попросить вас оставить меня одного?
— Нет, — отвечаю я.
— Это процесс очень интимный, Альфа, — Мариус сглатывает. — И вас в том числе может зацепить моими чарами.
— Посмотри мне в глаза.
Ныряю в его открытое для меня сознание, и среди его вялых мыслей не нахожу желания уничтожить камень. Он будто тот, кто поднимается на эшафот и смирился со своей скорой смертью. Мариус выполнит мой приказ, усилит Кристалл Забвения и это будут его из самых отчаянных чар.
А еще он полный идиот и ему пора на покой, потому что к нему подкрался старческий маразм. Только слабоумный мог вести дела с Вестаром, который на хвосте всегда приносит проблемы и беды.
