Боги милосердные, лучше бы мы молчали. Я глубоко вздыхаю и тру переносицу в попытке успокоиться. Это не так-то просто. Но в итоге мне удается одарить Романию натянутой ухмылкой. Впрочем, она ее не видит.
— Может, лучше потратим время до Горф-неста с пользой? — спрашиваю я.
Она наконец-то отрывается от журнала и глядит на меня поверх этой проклятой штуки.
— С пользой? Что ты имеешь в виду?
— Ну, раз мы заключили соглашение, нужно обсудить детали. Предлагаю разработать основные правила прямо сейчас.
Роми морщится.
— Какой же ты циничный…
— Любимая, ты вольна передумать в любой момент, — я указываю рукой на окно. — Одно твое слово, и я возвращаюсь в Идригас.
— Это было бы низко с твоей стороны. Недостойно герцога.
— Зато достойно обманщика и негодяя. У меня же нет совести, опять забыла?
Я борюсь с желанием рассмеяться, наблюдая, как на ее лице расцветает гнев. Глупая… Конечно, я этого не сделаю. Даже если она откажется делить со мной постель, я не брошу ее в такой момент. Уж мне ли не знать, как Романия любит дедушку.
К тому же, старик-Элдер всегда был добр ко мне. Приветствовал в своем доме, как родного внука. Мне тоже больно от того, что он умирает.
А еще я не упущу возможности встретить Хон Галан с семейством Сойеров. С нетерпением жду встречи со всеми ними. По правде говоря, они и есть единственная семья, которую я когда-либо знал. Настоящая семья.
Но Роми слишком занята своими обидами, чтобы это понять. Она дерзко вздергивает подбородок и смотрит на меня с вызовом.
— Хоть в чем-то мы согласны, Синклер. Ты действительно обманщик и негодяй, и твои гнусные условия лишний раз это подтвердили.
Я закатываю глаза.
— Роми, признайся честно, трудно жить в черно-белом мире? Никаких нюансов, тонкостей…
Она резко захлопывает журнал и начинает барабанить по нему ногтями.
— Намекаешь, что я скудоумна?
— Нет, лишь говорю, что ты о многих вещах судишь поверхностно. Даже не пытаешься разобраться…
Роми сужает взгляд, подается вперед и шипит, точно змея, не грифоница:
— Не пытайся меня одурачить своими словесными играми. Либо озвучивай правила «соглашения», либо заткнись и молчи до тех пор, пока мы не встретимся с дедушкой.
Меня так и тянет спросить: «А то что?». Но если я это сделаю, Роми разрушит карету. Или выпрыгнет из нее, исполнив угрозу пойти пешком. В любом случае, она уже на пределе, и спорить с ней бесполезно. Между ее забавным раздражением и всепоглощающим гневом слишком тонкая грань, мне не стоило забывать.
Так что я проглатываю дерзости и говорю:
— Что ж, предлагаю сначала определиться с количеством правил.
Роми настороженно щурится, а потом кивает.
— Звучит разумно. Давай, скажем… по три на каждого?
Я тоже киваю.
— Отлично. Дамы вперед.
Она снова стучит пальцами по журналу, размышляя. А через несколько секунд ее глаза вспыхивают просветлением.
— Придумала! Мое первое правило — мне не нужно притворяться, что ты мне нравишься, если дедушки рядом нет.
Я не могу сдержать смех.
— Боги, Роми… ладно. Тогда вот мое первое правило — ты можешь не притворяться, что я тебе нравлюсь, но тебе нельзя меня игнорировать. И грубить мне.
— Вот как? Хорошо, — она откидывается назад и злорадно улыбается. — Второе правило — никаких поцелуев в губы.
Мое сердце подпрыгивает. Я хмурюсь.
— Эм… но это нелепо. Как мы можем не целоваться, если собираемся делить постель?
Роми пожимает плечами и усмехается.
— Я не знаю, и мне всё равно. Таково мое правило.
