Я пытаюсь сделать шаг, но тут же едва не падаю.
Чарли сильными руками подхватывает меня, не давая мне упасть.
— Осторожно, — говорит он, бережно поддерживая меня. — Будем идти тихо. Мы ведь даже не знаем, что с тобой произошло. Тебя срочно надо показать кому-то из высших драконов. Нужно срочно сообщить всем. Твои родители. Айвен. Дети. Они ведь потеряли тебя. Как же они будут счастливы когда узнают…
— Айвен, — говорю я, чувствуя какую-то необъяснимую тревогу при упоминании его имени. — Он был на этих похоронах?
— Конечно, все были. Он просто убит горем. Я даже не могу представить, какие страшные дни он пережил, оплакивая тебя. Новость о том, что ты каким-то чудом переродилась, сделает его счастливейшим из драконов!
В голове мелькают неясные образы опасности. Словно воспоминания пытаются пробиться через непроницаемую пелену, и я могу видеть только неясные их очертания.
Но боль я помню отчетливо. И помню, что боль была связана с моим Айвеном.
— Я боюсь, Чарли, — говорю я, останавливаясь, и смотрю ему в глаза.
— Чего ты боишься?
— Я не знаю. Мне нужно вспомнить что-то... Что-то очень важное.
9. 7
Суинберн
Кортеж неспешно следует по улицам Нортвуда, родного города Джейн. Дороги здесь, в провинции, неровные и мы трясемся, сидя плечом к плечу, чувствуя каждую дорожную неровность.
Вижу как к окнам в окрестных домах льнут детишки, расплющивая носы о стекла. Любопытные. Они еще не знают, что такое смерть. Хорошо бы им и не знать. Как этим двум, что сидят напротив меня.
Близнецы Джейк и Уилл оддеты в крошечные траурные костюмчики, как и положено одеваться детям, чья мать только что трагично покинула этот жестокий мир. Они сидят, прижавшись друг к другу и смотрят на отца, который, кажется, здесь вовсе не присутствует. Взгляд его пуст, а под глазами мешки и черные круги. Печать горя еще нескоро выцветет, и нескоро его лицо посетит искренняя улыбка.
На повороте я смотрю на карету с гробом, и сердце мое сковывает черная тоска.
Большие жирные вороны нагло рассиживаются на самой дороге, увлеченно что-то клюя. Они едва успевают улететь, чтобы не попасть под копыта черных лошадей, слепо движущихся вперед. Я вижу, что они клевали и отворачиваюсь.
— Они ели ворону, дядя чарльз? — спрашивает Уилл.
— Смотри, у нее белое перо, — говорит Джейк. и подается вперед, вставая на ноги и прислоняясь к стеклу кареты.
— Лучше не смотрите, дети, — говорю я, но понимаю, что говорить смысла нет. Все дети одинаково любопытны.
— Она мертвая? Они убили ее?
— Сядьте, мальчики, — строго говорит Айвен. — Дохлая ворона, только и всего. Вы аристократы, а не уличная шпана, чтобы глазеть на мертвых ворон.
— Да, отец, — говорят мальчики смущенно и садятся на свои места.
Я тру пальцами глаза, которые нещадно болят. Я не сплю уже третий день. В мысли мои снова и снова возвращается тот момент, когда мне казалось, что я еще могу спасти ее. Мне казалось, что я чувствую жизнь где-то глубоко внутри… Быть может то был ее еще не погибший ребенок, которому так и не суждено было родиться? Эта мысль буквально съедает меня. Заставляя крутить ее в голове снова и снова. Я даже спрашивал докторов, но они сказали, что ничего нельзя было поделать. Сказали что смерть наступила в результате неизвестного заболевания, которое пока нельзя идентифицировать.
Бедная Дженни. Она была совсем как живая. Я держал ее руки, я чувствовал ее слабую силу медной… Почему я не смог спасти ее?
