Стараюсь не показывать любопытство, нетерпение и раздражение, которое меня разбирает и сочувственно трогаю Джулию за плечо.
— Держись, ты должна быть сильной, ты должна помогать брату.
— Да, я знаю, ты права. Простите меня. Джейн… Она была такой хорошей, такой доброй. Я была сегодня в ее приюте. Там столько детей, они все спрашивают, где она. Кто постарше, тем объяснили, а малыши, они просто растеряны. Говорят, что она была там как луч света, что все там держалось на ее любви… Все плачут… Они называли ее мамой, эти несчастные человеческие дети, представляете?
Она шмыгает носом, как какая-то простолюдинка и меня передергивает от отвращения к ней. Меня и до этого раздражала святоша Дженни, но теперь меня почти трясет от хныканья Джулии. Я то помню, как она посмеивалась над покойницей и над ее причудами, а теперь, глядите, шастает по приютам для черни. Но ничего, надо всего лишь немного. потерпеть. Скоро все эти лицемерные плакальщицы ее забудут.
— А зачем Уинстон поехал туда? — спрашиваю я осторожно.
— Он не сказал. Но это было очень странно. Он тут же начал рассылать письма, странно улыбался и перед отъездом сказал, что, возможно, случилось нечто невероятное и чтобы я перестала плакать.
— Что случилось? — я сжимаю ее руку крепче, чем положено, вижу, как серебряная кривится и тут же спохватываюсь.
— Я не знаю… Но он сказал, что мы все скоро узнаем…
16. 16
Вдыхаю пьянящий уличный воздух и любуюсь своим отражением в стекле витрины портного. Безумно молода, сногсшибательно красива, крайне опасна. Именно такая девушка нужна Айвену, а не эта медная простушка с вечно кислой рожей и болтовней о сиротках.
Подвенечные платья мастера Людвига, расположенные за стеклами, выглядят словно живые, даже моим глазам золотой не найти в них ни единого изъяна. Останавливаю себя, чтобы не войти внутрь и не полюбоваться поближе этой красотой.
Нет, Сильви, всему свое время. Нужно еще немного потерпеть. Скоро у тебя будет и платье, и твой будоражащий дракон.
Вспоминаю день своего перерождения и то, как сильно были обострены все чувства. Променяла бы многое на то, чтобы снова испытать эту необузданную золотую чистоту, заполняющую каждую клеточку тела. А какое яростное было желание внизу живота…
Скоро Айвен вернется и утолит мой голод. А когда он станет золотым, удовольствие будет еще больше. Да, этот дракон только по недоразумению серебряный. Сколько бы я ни пробовала драконов в своей жизни, даже золотые редко могли сравниться с великолепным Айвеном.
Скоро будет только он и я. А теперь, благодаря покровительству хлопотуньи тетушки Мэй, все станет еще проще.
Сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться от счастья и захлестывающего меня восторга. Лишь маленький червячок сомнения точит меня где-то в затылке, щекочет и раздражает, будь он неладен.
Зачем Уинстон Тарсэм потащился в Нортвуд? Что за новости он там услышал? Наверняка ничего особенного. Усилием разума заставляю червячка заткнуться, но интуиция все равно продолжает стучать в закрытую дверь.
Здесь что-то неладное. Но пока Айвен не вернется, я не узнаю ничего.
Я оставила куриц продолжать заунывные беседы про бедняшку Дженни и сослалась на очень важные дела. Хотя дел-то у меня и вовсе никаких нет.
Разве что разогнать скуку и сочинить письмецо розовощекому золотому дракону Уолли? Это неплохая идея. Возможно удастся не только позабавиться, но и со временем расстроить его брак с этой самодовольной золотой дурой.
