Гена так добивался меня. Когда мы только поженились — я его ненавидела. Злилась на отца, что он решил за меня. А Генку — к себе не подпускала, измывалась над ним в меру фантазии и насколько позволяло воспитание. Он терпел. Все мои выходки. Понимал мою истерику. Всё изменилось после покушения.
Я тогда принципиально не хотела ездить на машинах, которые присылали либо папа, либо муж. Ходила на остановку. Срезала между гаражами. Там-то на меня и напали. Лапали, сдирали одежду, лезли с мерзкими слюнявыми поцелуями. Их было пятеро. И я бы точно умерла, если бы они…
Не знаю, откуда появился Генка. Словно с неба свалился. Сцепился с ними. Драка вышла знатная, он их славно отделал, когда прибыли ребята из отцовской службы безопасности — им осталось только собирать урожай: затаскивать горе-насильников в машину и увозить. Гене и самому сильно досталось. Всё-таки их было пятеро. Окровавленный, в порванной одежде, он обнимал меня, заглядывал в лицо и всё спрашивал: как я? На руках отнёс в машину, устроил на заднем сидении и лишь потом — вырубился сам… И тогда я впервые испугалась за него. И потом, сидя у его постели в больнице, вдруг поняла, что он единственный и самый лучший. Что он, не думая ни о чём, кинулся спасать меня. Это тронуло до глубины души. И, рыдая над ним, я отдала своё сердце…
А позже — когда его выписали — мы говорили… говорили… говорили… Признавались друг другу и целовались взахлёб. Никто и никогда не целовал меня так раньше. Будто во мне есть потребность. Будто если не поцелует — рухнет целый мир.
А потом Гена взял меня на руки и отнёс в спальню. Наша первая ночь — я до сих пор вспоминаю её, краснея и улыбаясь. Она была идеальной. Как и каждая последующая. Гена уверял меня каждый раз, что я единственная и неповторимая. Что он любит меня, как никогда и никого раньше…
И теперь, получается, врал. Каждый раз, когда ложился со мной в постель! Целых три года подряд!
А этой женщине, Карине, он тоже говорил, что она единственная? Интересно, как он ей вообще рассказал про меня? Сказал, что будет лучше, если женится на глупой юной дочке босса? И пусть у той право подписи — она ничего не смыслит, а значит, можно будет содержать вторую семью, обеспечивать сына, так, да?
Какой же ты подлец, Геннадий Букреев, оказывается. Ладно, передо мной не стыдно? Перед Кариной? Но Дениска? Он-то чем заслужил? Славный же мальчишка! На тебя, между прочим, похож! Как ты ему — сыну своему — в глаза смотрел? Что плёл по поводу того, почему папа не живёт с ними? Моё разочарование в прежде любимом до чёртиков муже было сейчас колоссальным. Я ведь считала, что лучше него никого нет. Летала рядом с ним…
А теперь? Размазываю слёзы, вытираю их со злостью. Нет. Не буду плакать! Не заслужил!
Подлый лжец! Я заставлю его пожалеть!
На коленях извиняться будет! И передо мной и перед Кариной! Странно, но я не чувствую злости к сопернице. Мне её искренне жаль. Ведь она — такая же жертва, как и я. Только ещё более уязвимая, так как у неё ребёнок. Почему Генка не женился на ней, когда узнал о беременности? Не хотел обременять себя ребёнком? А может, мама права — и он уже тогда строил далеко идущие планы на мой счёт? Продумал всё, просчитал? Соблазнить восемнадцатилетнюю девочку — много ума не надо. Сыграл в героя, спас от насильников — и вот она твоя! Теперь я начинаю думать, что то нападение было специально подстроено. Уж больно вовремя Геночка оказался в нужном месте. Как потом и служба безопасности.
