— Зачем ты здесь? — встаёт из-за стола, складывает руки на груди. Холодный строгий биг-босс. Такой он тоже заводит меня. — У меня ещё много дел.
— А я быстро, — криво ухмыляюсь и шагаю вперёд, стараясь игнорировать запах его туалетной воды смешанный с дорогим табаком — запах моего мужчины… — Занесла тебе кое-какие бумаги.
— Бумаги? — удивляется он. — Разве я что-то забыл?
— Ага, — хмыкаю я и ныряю рукой в тот самый жёлтый конверт, что судорожно сжимаю в руках, вытаскиваю на свет божий снимки и кладу веером перед ним — сначала фото, потом документы, — сообщить мне вот об этом…
Он бросает взгляд на разложенный перед ним фактаж и… бледнеет…
— Мэй… — прямо слышу, как на его языке крутятся стандартные отмазки: «Ты всё не так поняла!», «Я тебе всё объясню», «Она ничего не значит…» Никогда не думала, что мы дойдём до этого.
Давлю слёзы, заталкиваю в себя крик и произношу почти спокойно:
— За что, любимый?
Смотрю в его глаза, прежде такие родные и полные нежности, и всё ещё не могу поверить, что человек, которого так люблю, предал меня.
— О чём ты?
Противно, что он всё ещё играет: пальцы дрожат, взгляд растерянный, как будто и впрямь не понимает. Только снимки, разбросанные на столе, говорят сами за себя…
Не желаю слушать его оправданий. Не собираюсь прощать. Разворачиваюсь и ухожу.
Я умею быть сильной и не плакать. Научилась после смерти отца. Мы с папой были особенно близки, даже с матерью у меня никогда такого не было. Словно две половинки одной души. И когда он… ушёл, то будто часть меня отмерла. Навсегда. Как такое могло случиться с ним, с моим папочкой? Уже три года я задаю вселенной один и тот же вопрос. Как? Такой большой, сильный, упрямый… Буквально сгорел. И врачи в лучших клиниках мира только разводили руками. Правда, упёртость моего отца помогла ему продержаться до моей свадьбы…
Отлично помню тот день, когда он позвал меня в палату и сказал:
— Саломея, ты выходишь замуж. Я уже всё устроил.
Моё сердце тогда чуть не разорвалось от счастья. Я ведь была влюблена в Рустама по уши. И чувства оказались взаимными. Мы даже поклялись под звёздами всегда быть вместе. Рустам очень трепетно ко мне относился. Он ведь старше, опытнее. Поэтому берёг меня до свадьбы. А мне восемнадцать, гормоны шпарят, любимый мужчина рядом. Я злилась на него, обижалась тогда за это «ни-ни». И вот теперь он, видимо, поговорил с отцом. Рустам — настоящий мужчина.
— Папа. Я так рада! — сжала его ладонь, почувствовала, как влажнеют глаза.
— Правда? — удивлённо переспросил он. — Ты ведь даже не спросила: за кого?
Усмехнулась:
— А разве есть варианты? — счастье распирало меня. — Рустам и я…
— Какой ещё Рустам? — отец наморщил лоб, припоминая.
— Каримов, конечно, — подсказала я, не понимая, как он может не знать.
— А причём здесь Каримов? — отец прямо таки разозлился. — Разве я не говорил тебе, чтобы ты держалась от этого прощелыги подальше?
— Он не прощелыга! — вступилась я.
— Ну, скамер, — фыркнул отец. — Одного другого не лучше.
— Папа, ты как маленький! Скам[1] будет существовать, пока людям будет хотеться быстрых халявных денег. А это будет всегда! — я не видела ничего зазорного в том, чем занимается любимый. — Есть спрос — есть предложение. Разве не так работает бизнес?
— Не так, Саломея, совсем не так. Это — паршиво и гадко. Обман, подлог, аферы всякие. Этому я тебя учил? Не понимаешь что ли, у таких людей — один шаг до криминала. До серьёзного такого. С убийствами. Уж поверь мне.
