– Мы не можем пускать всё на самотёк. Это было бы ещё большим бесчестьем, – Мелькарт предпринял последнюю попытку. – Вы ошибались, если полагали, что я буду смиренно уговаривать вас объединиться ради общего блага. Я лишь предлагаю один из вариантов развития событий, но если вы упорствуете, если Сен-Жермен и Калиостро были правы, бесстрашно убивая себе подобных, тогда я отказываюсь иметь с вами что-либо общее. Мир меняется, хотим мы этого или нет, но он изменится к лучшему, если мы возьмём на себя руководство, если будем контролировать процесс.
– По словом «мы» вы, конечно, подразумеваете себя? – уточнил Фламель.
Гебер думал так же, потому что на его губах, спрятанных в бороде, скользнула ухмылка.
– Вы не займёте круглый стол, – добавила Перенелла. – Раньше нам приходилось считаться с решениями Девятерых. По сути, от ваших действий, господин Тессера, свободы мы не приобрели. Ведь у нас нет подходящего оружия, чтобы противостоять вам. Пока существует этот Жезл, любые планы, даже самые благородные, всегда будут нести оттенок лицемерия.
– У меня нет философского камня, нет богатого опыта, нет столь обширных и глубоких знаний, как у вас, – Мелькарт развёл руками, изображая беззащитность. – Почему мои возможности так сильно вас нервируют? Или вы попросту завидуете, потакая простой человеческой слабости?
– Не переступайте границ! – проскрежетал Николас. – Дело не в зависти!
– Да, дело в страхе, во лжи, которой вы ограждаете себя от проблем. Вы не собираетесь рисковать, так признайтесь же… Никто не обещал, что здесь вы встретите ангела, который поведёт на землю обетованную или, ещё лучше, в рай. Я ставлю серьёзную задачу. В чём вы пытаетесь меня обвинить? Я не прячусь, не кривлю душой, не ввожу в заблуждение и не веду скрытых игр. У меня достаточно оснований предъявить обвинения вам, госпожа Фламель, но я этого не сделаю, потому что хочу предложить дружбу.
– Обвинений? – снова вмешался Николас. – О чём идёт речь?
– Не важно, – ответила Перенелла за Мелькарта. – Ведь всё это в прошлом, не так ли?
И она улыбнулась. Мелькарт не знал, что его больше потрясло в её улыбке: присущая неразумному ребёнку безмятежность, яд, какой извергает гадюка, или их странное сочетание. Он понял, что под «прошлым» Перенелла имела в виду почившую Викторию Морреаф, и её слова, произнесённые с такой ужасной невинностью, нанесли удар куда мощнее, чем мог бы сделать самый острый меч.
– Прошлое не проходит без последствий, – оправившись, ответил мужчина. – Не канет в Лете.
О чём они говорили, бессмертные не поняли, но расспрашивать не стали.
Не отрываясь от искрящихся зелёных глаз Перенеллы, Мелькарт отключил действие сферы, и Жезл сложился в непримечательную золотую трость. Все внимательно следили за движениями Избранника: как он перекидывает оружие в другую руку, как хватает спинку стула, пододвигая ближе, и садится за стол, словно отрекаясь от главенства и приобщаясь к компании. При этом Мелькарт не произнёс ни слова, следующая реплика принадлежала Фламель. Но женщина тянула с ответом. Это был их негласный поединок, в который не вмешивался даже муж.
– И сверх того, у прошлого есть привычка воскресать, – раздался голос из-за двери гостиной.
Миссис Говард, стоявшая возле проёма, как цепной пёс, от неожиданности вздрогнула и развернулась в направлении звука. Послышались шаги – стук каблуков о паркет. Мелькарт задержал дыхание, и не он один. Взбудораженные бессмертные ждали появления кого-то, кто опоздал на вечеринку и сделал это осознанно. Понаблюдать за ситуацией извне, произвести эффект… Новый гость ступил на порог спустя несколько мгновений.
