– В конце концов, будут еще две ночи, – тонко улыбнулась маркиза. – Уступаю. Забирайте его себе, дорогая. Но только сегодня.
– А я ведь говорила, что проигрыш в карты означает сумасшедшую ночь любви, – напомнила дама, выигравшая вчера у Марисоль огромную сумму, причем золотом.
– Ночь? Какая ночь?! – герцогиня невольно вздрогнула.
– Эй, Демон! – скомандовала Карин. – Бери ее на руки и неси в спальню! Демон ты или нет?
Эдж ухмыльнулся: а эта зеленоглазая дамочка в изумрудах совсем уж красавица. Лучший выбор. Он бы и сам положил на нее глаз. Граф Варни ловко спрыгнул со сцены и схватил Марисоль в охапку. Она протестующе пискнула:
– Не надо…
Но ее уже уносили из зрительного зала. Вынырнувший как из-под земли белокурый паж указывал дорогу.
Демон шагал широко, уверенно, но Марисоль держал бережно. Она забилась, было, в этих железных руках, но почувствовала себе маленькой птичкой в силках. Ее даже не сжимали, но вырваться оказалось невозможно.
– Я сделал вам больно, леди? – жарко шепнул ей на ухо Демон. – Не бойтесь. Я умею быть ласковым.
Его взгляд скользнул по длинной нежной шее: «Какие изумруды! Вот она, моя армия!»
У Марисоль же пропал дар речи. Она не собиралась этого делать. Приглашать кого-то в свою спальню. И надо бы это бесчестье остановить. Но мелькнула мысль: «Тогда он пойдет к маркизе Траут».
Почему-то Марисоль это было неприятно. Демон казался гордым. Он явно был в этой пятерке главным. Остальные его слушались беспрекословно. Властный взгляд, повелительный голос.
– Сюда, мистер, – пискнул маленький паж.
Мистером Эджа еще ни разу не называли. И женщина, которую он нес на руках, казалась какой-то странной. Все происходящее ее, похоже, не радует. А чего тогда приехала на эту оргию в Стертонхолл? Ломака!
Или это он ей не нравится? Но она не торговалась за Лю. Выходит, юнцы тоже не в ее вкусе. Чего же ей надо тогда?
– Да отпусти же меня, наконец! – они стояли на пороге спальни.
Огромная кровать была убрана цветами. Полог откинут и привязан к столбикам из розового мрамора витыми золотыми шнурами. В изголовье, на изящном столике, инкрустированном полудрагоценным розонитом, манили взор напитки и фрукты. На обеденном столе в эркере был накрыт полноценный ужин, чтобы любовники могли, утомившись, подкрепиться. Эдж и отнес свою пташку на кровать. Точнее понес.
И вдруг ему влепили пощечину! Марисоль смогла частично вырваться из кольца железных рук и поступила как истинная леди: ударила наглеца по лицу. И тут же оказалась на полу. Нет, ее не бросили, а поставили, и довольно бережно.
– Ого! – озадаченно сказал Эдж, потирая щеку. – Как я понял: спектакль продолжается?
… В это время в зрительном зале происходило следующее. Дамы разбирали остальных актеров, поскольку представление закончилось.
Сэра Загиса увела миловидная леди в голубом платье, причем без лишних слов. Уже за дверью она шепнула:
– Вы мне кажетесь порядочным человеком.
Лейтон был озадачен. Это не похоже на любовную прелюдию.
Виконт Беранер и вовсе остался без приглашения. И к его удивлению почувствовал разочарование. Похоже, что в крайнем павильоне ночевать придется одному. Хотя, почему это одному? С наглой полосатой кошкой.
Потому что на герцога Калвиша у одной из дам были виды. Графиня Левадовски подошла к нему со словами:
– Я хочу провести эту ночь с тобой.
При этом голос у графини дрогнул. Герцог и вовсе выглядел потерянным. На руки он ее не взял. Молча, шел рядом. Слуги несли перед ними светильники, сзади тоже следовала свита леди. Оба молчали, и герцог, и его дама.
