Мы продолжили читку книги, где речь шла о К-129:
«… – Остальные-то как? – спросил Дыгало.
– Притираются, т…щ комдив.
Командир дивизии ракетных подлодок двинулся по коридору казармы, где располагались подводники. На этаже жили по два-три экипажа, поэтому шум-гам стоял несусветный. Матросы сновали с вещмешками из одного помещения в другое. Сразу было видно любому вошедшему, что кто-то лихорадочно собирается в поход. Как всегда не хватало специалистов. Поэтому набирали со всей эскадры.
– Ну-ка тихо! – громко скомандовал сам комдив, не дожидаясь, когда это сделает дежурный по команде. – Притираются, говоришь? Оно и видно. Ну-ка, сынок! – комдив «прихватил» одного из матросов, пробиравшегося вдоль стены. – Ты, чьих будешь?
– С К-116-й, я… – молодой матросик, завидев адмиральские погоны, явно оробел.
– А представляться не научили на 116-й? – строго спросил Дыгало, чем ещё больше смутил матроса.
– Радиотелеграфист… матрос…
– По-батюшке как?
– Владимир Михалыч, – уже более уверенно ответил будущий подводник.
– Так вот Владимир Михайлович, я тебе доверяю выйти в море в составе лучшего экипажа нашей славной дивизии. Ты сам как? В море-то был?
– Нет ещё. Не доводилось, т…щ…
– Вот и сходишь, ума и храбрости наберешься, – убедительно сказал Дыгало.
– Схожу уж, – поникшим голосом пробормотал молодой матрос и удалился восвояси.
– И много у тебя, таких? – спросил комдив у командира К-129-й.
– Хватает, т…щ комдив.
Дыгало рассчитывал, что матросик в конце их непродолжительного диалога как-то осмелеет, взбодрится. Но этого не произошло. Да и как могло быть иначе, если молодой человек только закончил учебный отряд и делал первые шаги в подплаве. Всё для него было в диковинку и… страшно.
– Ба! Знакомые все лица! – комдив «прихватил» матроса по фамилии Черница, пытавшегося незаметно проскочить мимо начальства. Был он явно не первого года службы, потому как держался уверенно, даже с некоторой бравадой, несмотря на присутствие самого комдива. В руке у матроса вместо вещевого мешка был симпатичный чемоданчик, который тот прятал за спиной.
– Гена, я не понял? – по-свойски продолжил Дыгало. – А кто К-99-ю будет кормить?
– Командир? – комдив обратился к Кобзарю. – У тебя разве нет кока?
– Этот сам напросился, т…щ комдив. Рвется в море! Надо уважить, парень засиделся у причала.
– Да я, собственно, не против. – продолжил комдив. – Вот только чемоданчик – он же в люк не пролезет. Там что у тебя, Гена, рецепты на все случаи кулинарной жизни?
– Есть и рецепты, т…щ контр-адмирал. А чемоданчик в люк проходит, замеряли уже.
– Ну, раз замеряли, и он проходит, тогда другое дело. Смотри, не перекорми мой лучший экипаж. Меру знай!
– Есть, т…щ комдив! Разрешите идти?
– Давай Гена, дерзай!
Кок Гена растворился в толпе снующих туда-сюда подводников. Комдив тем временем зашел в «Ленинскую комнату» и застал там двух моряков, писавших письма. Сразу было видно, что оба они не первого года службы – четко встали и представились:
– Товарищ контр-адмирал! Командир отделения бортовых приборов старшина второй статьи Лисицын.
– Товарищ контр-адмирал! Старший электрик-механик матрос Дубов.
– Здравствуйте, товарищи, – комдив, как и положено по старшинству званий, за руку поздоровался сначала с Лисициным, затем с Дубовым.
– Здравия желаем! – четко выстрелили подводники.
– Как служба, ракетчик? – комдив удачно «подобрал ключик» к старшине, назвав его ракетчик – было видно, что тому понравилось такое обращение.
