Леху же Воробьева – одного из тех, кто не гнушался звать Шиляева «Кореянином» во всеуслышанье,– Игорь поначалу тоже записал в гильдию потенциально опасных типов. Леха восседал за самой последней партой и швырял оттуда комментариями, шуточками и замечаниями. Впоследствии Игорь определил, что Леха – скорее тролль, чем докапывальщик. Тоже в принципе докапывальщик, но со своим кодексом. Как-то так. Главное, вычислить ключевые положения этого кодекса и не преступать их в присутствии Лехи, а то может и навалять, как Кореянцу Шиляеву. Драться, судя по всему, Леха умел и любил. Но сам первым никогда не лез.
Гоша Кухтеев, словоохотливый и улыбчивый мальчуган, был докапывальщиком с приветом. И с оттенком. Если Кореянина по-морковному нежелательно было иметь в очереди позади, то Кухтеев становился опасен лицом к лицу. Почему-то любил неожиданно хватать мальчиков за яйца и угорать с этого. Девочек не трогал. Может, трогал когда-то, до школы еще, но получил звездюлей и сменил ориентацию. Впрочем, тут ему тоже не дали разгуляться, а уже очень скоро растолковали, чем пахнет такое поведение. Гоша стал улыбаться значительно меньше, однако за все время учебы он нет-нет норовил в запале или во время игры пощупать пацанские причинные места. Игорь для себя прозвал его «Ктулху». Позже тот переехал и сменил школу.
Марат Ишмуратов, черненький и долговязый тип, оказался махровой истеричкой. На второй день школьных занятий где-то посеял ручку и развопился на весь класс, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно, требуя вернуть ему его собственность. Класс подивился на него в течение нескольких минут и занялся насущными делами. Леха Воробьев заметил с галерки «Марат-Ишмурат-Зиккурат», что бы это ни значило. Лена Козленко молча сунула Марату свою запасную ручку, чтобы тот больше не выл. Тот и не выл больше, насупился и весь день сидел обиженный, яростно строча одолженной ручкой. Назавтра Лена возмущалась, что ручку Марат так и не отдал. Он мог распсиховаться на пустом месте и не поддавался прогнозированию, от чего Игорь заключил, что общение с ним следует поделить на ноль. Для себя он прозвал его «Ревун».
Из девочек ему запомнилась прежде всего Лена Козленко и Алиса Болотникова. Лена Козленко из-за того, что та сидела за первой партой и с первой же минуты после первого же звонка начала усиленно тянуть руку, стремясь поделиться накопленными на подготовительных курсах знаниями. От постоянной тянучки правой рукой, или по иным причинам, у Лены уже к третьему классу стал развиваться сколиоз, и ей прописали корсет. Меньше тянуть руку та не стала, но делала это уже не столь исступленно. Лена была опрятной и правильной. Очень любила жрать, возможно, дома ее морили. Однажды Игорь видел, как та заглатывает на перемене бутерброд – чуть ли не целиком в рот пихала, при этом виновато озиралась, как бы прося прощения за проявление такого некошерного чувства, как голод. За это Игорь прозвал Лену «Саранчой».
Алиса Болотникова уже в первый день начала травить байки про Испанию. Видимо, в Испании была, решил для себя Игорь. Ну, или фильм смотрела. Причем, у нее это удивительно регулярно и многогранно получалось.
Кто-то: Блин, опять дождь с утра, погода дурацкая уже неделю!
Алиса Болотникова: А вот в Испании всегда прекрасная погода!
Кто-то: Ногу натер. Вчера с матушкой по магазинам ходили, дурацкий кроссовок!
