Довольно скоро её одиночество нарушила светленькая восторженная незнакомка. От неё успели отмахнуться несколько других девушек, и вот теперь целью словесной атаки выбрана очередная жертва.
— Миленький костюм, — затараторила она, — как тебе пришло в голову нарядиться в брюки? Здорово! Это выделяет из толпы. Меня зовут Эсма. Ты Юлиания, мне говорили.
— Удивительно, все только обо мне и говорят, с чего бы?
— Отбор чуть не сорвался, когда Антония отказалась участвовать! Нам повезло, что ты приехала! Так вовремя! Христа тоже думала сбежать, но родители обещали лишить приданого, если не станет участвовать. Она влюблена в кого-то. Теперь надеется, что принц её не заметит.
— Тогда стоило сменить цвет волос, — улыбнулась Юлянка, — сиреневый слишком оригинален.
— А! Это у неё феи в родне. Как и у княгини. Ты знаешь, что мать Рианы была феей цветов? Поэтому здесь вечная красота!
— Мало что знаю о династии Юджинов.
— Я тебе всё-всё расскажу! Когда волнуюсь, мне надо много говорить.
Юлянка вздохнула: говорить куда лучше, чем покрываться сыпью.
3. 3. Сумма монологов ещё не диалог
Новоявленная подружка тараторила не переставая. Беспорядочные сведения о соперницах хлынули как селевой поток после двухнедельного ливня. Воспринимать неудержимую лекцию было сложно, Юлянка то и дело отвлекалась, разглядывая других девушек, но Эсма настойчиво возвращала внимание к себе:
— Эй! Ты здесь? — теребила она слушательницу. — Так вот… иностранки живут отдельно от нас, на третьем этаже. К ним запросто не попадёшь. Пост. Представляешь? Будто мы на них ночью нападём! У лестницы три охранника стоят, настоящие богатыри. Я ходила, видела.
— Зачем это ты ходила туда?
— Интересно же! Хотя понятно, почему высочеств так пестуют. Всё-таки, настоящие принцессы, не то что остальные.
— Из настоящих, наверное, выберут жену для принца.
— Ты думаешь? — огорчилась Эсма. Секунду помолчав, с новой горячностью затараторила: — Одна только симпатичная. Две вообще страшненькие, остроносые, с тяжелыми подбородками… Другие так, средние… Вряд ли Эсмонд на них клюнет. Он эстет.
— Дело не только во внешности. Образование, воспитание, ум, наконец.
— Да прям! Самые завалящие согласились приехать к нам. Даже языка никто не знает. Вот ты из Луарина, так? А по-нашему говоришь, как на родном. Можно подумать, тебя в посольские жёны готовили.
Юлянка с удивлением воззрилась на собеседницу. Привыкнув к тому, что в любой стране сразу начинает понимать речь, а через минуту и говорит вполне сносно, она полагала, что остальные тоже владеют лингвистической магией.
— Меня никто не учил языкам.
— Да-а-а? — Эсма отстранилась, словно искала в лице собеседницы что-то особенное. — У тебя в роду были драконы? У летучих ящериц есть такое свойство.
— Нет! — испугалась Юлянка. — В Луарине никогда не селились драконы!
От новых расспросов спас камердинер.
— Ваше высочество, — обратился он к Эсме, — изволите пройти на разговор?
Девушка побледнела и вцепилась в скамью:
— Уже? Так быстро? А можно, сначала она?
Отай перевёл взгляд на Юлянку, та проворно поднялась, схватила чуть не соскользнувший на траву пакет:
— Я пойду. Мне чем скорее, тем лучше.
Не меняя отстранённого выражения лица, красавец-блондин отступил, указывая на нужную дорожку. Нырнув в просвет между кустами, обрамлённая желтыми гелениумами и фиолетовыми цветками шалфея тропа тянулась к белой деревянной беседке. Лёгкая рябь уплотнённого воздуха между украшенными резьбой столбиками выдавала присутствие магической завесы. Такое же как в алькове, где Юлянка встретила распорядительницу.
