—
Вот мы и пришли, — сказала Линда и показала на дом со слегка обвалившейся
штукатуркой, увитый до крыши диким виноградом.
Узкий,
трехэтажный, он был зажат между двух других и стоял чуть в глубине. Маленький
дворик перед ним был занят неименной сушкой — натянутыми между столбами
веревками с бельем и полуразвалившейся лавочкой.
На
лавочке дремала совсем древняя старушка. Мы прокрались мимо нее и поднялись на
третий этаж в мансардную квартирку.
Была
он, как ни странно, уютной и теплой, так что я с радостью избавилась от теплого
пальто и перчаток.
—
Линда?
Из
кухни в маленькую гостиную вышла девушка, похожая на мою новую знакомую, разве
что выше ростом и с более гармоничными чертами лица.
—
Добрый день! — приветливо улыбнулась я.
—
Ты же за овощами ходила, — растерянно поздоровавшись, сказала девушка.
—
Нет, Берточка, — ласково обняла ее за плечи Линда. — Ты забыла. Я за ведьмой
ходила. Это Тина, новая хозяйка ниточной лавки. Она тебе поможет, — обе сестры умоляюще посмотрели на меня. — Мне
выйти?
—
Да, оставьте нас наедине, — нервно потирая руки, попросила я, и Линда тут же
ушла и закрыла за собой дверь.
«Не
тушуйся, детка, — подсказала мне старушка из серьги. — Я тебе буду подсказывать.
Попроси бедняжку сесть».
Я
усадила Берту и попросила ее сидеть спокойно. А затем по приказу моей наставницы
закрыла глаза и погрузилась в свои ощущения. Вот и проверю сейчас, ведьма я или
не ведьма. А если не ведьма, то пусть меня отправят назад домой! Не дело это удерживать
невиновного ни в чем человека насильно!
Сначала
мои мысли по привычке скакали возмущенными мячиками, и я никак не могла
успокоиться. Пожалела себя немного, потом стало немного стыдно: меня позвали
сюда, чтобы помочь человеку в беде, а я думаю о себе. И я постаралась
сосредоточиться на Берте.
«Увидь
ее, Тина! Найди ее!» — таков был совет тетушки. И я постаралась следовать ему.
Тьма.
Представим, что темнота — это черные занавесы, скрывающие нужного мне человека.
Я стала разводить мысленно их руками в стороны. И правда — слои мрака стали
рассеиваться, пока я не увидела перед собой светлый абрис девушки. Он светился
разными цветами и был в одних местах ярче, а в других тусклее. А за спиной
девушки развивался длинный шлейф, уходя куда-то вдаль, так что терялся из вида.
Шлейф вспыхивал разноцветными искрами. Я наклонилась, взяла его в руки и тут же
почувствовала, как проваливаюсь в чужую жизнь. Картинки из прошлого Берты
замелькали передо мной.
Ого!
Вот оно как! Я действительно смогла! Это и есть память Берты, которая тащится
за ней, и самые давние воспоминания все дальше и дальше уходят от нее, скользя
по волшебной ткани.
Я
присмотрелась повнимательней — шлейф в одном месте был надрезан. Словно
ножницами. А дальше он, видимо, сам продолжил рваться, рассыпаясь на нити едва
не на глазах. Тетушка была права — кто-то нарочно навредил бедной Берте.
Старушка
в серьге молчала, явно не желая меня отвлекать. Давая мне время все обдумать и
понять, как действовать дальше.
«Что
же из этого следует? — Следует жить! Шить сарафаны и легкие платья из ситца…» —
прямо прозвучали в голове слова моей любимой песни. Да, как и говорила тетушка,
надо зашить шлейф, чтобы он не разорвался окончательно.
Не
открывая глаз, я нащупала в корзинке нитки и игольницу. Вдеть нитку, не глядя?
Невозможно! Но иголка вдруг засветилась в моих невидимых руках серебром и
появилась перед внутренним взором. А катушки сами закружились вокруг,
разматывая нити. И я вдруг поняла, что делать.
